Алехандро Валькес ожидал, что она скажет «да». Любая другая женщина сказала бы «да» десять раз. Самоуверенность Алехандро казалась Тедди оскорбительной.
Но еще более оскорбительно было его предложение фиктивного брака.
Конечно, что же еще можно предложить калеке? Алехандро не видел в Тедди свою потенциальную любовницу… Тедди вдруг поняла, что ее задевало его равнодушие. Ведь он так ошеломляюще красив…
– Вы знали, что папа составил такое завещание?
Одри отрезала конец стебля цветка, который держала в руке.
– Я подозревала, что он может так поступить.
Тедди нахмурилась:
– В самом деле? Почему?
«И почему вы не додумались сказать об этом в течение последних пяти месяцев, пока я ухаживала за ним?»
Экономка опустила секатор и взглянула на Тедди:
– Мне не нужно говорить вам, что ваш отец был тем еще упрямцем, который уважал только свое мнение. Полагаю, он беспокоился, что вы останетесь в одиночестве. Это большое поместье. И управлять им одинокой женщине было бы не просто.
– И поэтому он подсунул мне этого выскочку? Знаете ли вы, как… как это унизительно? – Тедди скрестила руки на груди. – Я и сама могу найти себе мужа.
Одри внимательно посмотрела на Тедди:
– Тебе лучше поспешить, девочка. Ты не становишься моложе.
– Ради бога, мне только двадцать шесть.
И через несколько лет Тедди исполнится тридцать. Не звук ли тикающих часов она вдруг услышала? Когда она была маленькой девочкой, она думала, что к этому возрасту уже выйдет замуж и станет матерью. В детстве Тедди любила наряжаться в свадебное платье матери и разгуливать по поместью на высоких каблуках. А когда ей исполнилось десять, с ней произошел несчастный случай при езде верхом. С тех пор Тедди ни разу не играла с маминым платьем и не изображала принцессу.
Она превратилась из нормального ребенка в инвалида… в изгоя. Тедди сомневалась, что ее можно любить по-настоящему.
– Да, но вы не были на свидании с тех пор, как вернулись домой из школы искусств. – Одри взяла секатор и другой цветок.
Тедди поджала губы.
– Я не очень преуспела в общении с противоположным полом.
Одри подняла голову, изучая цветочную композицию:
– Вы не пытаетесь, вот почему.
Тедди снова нахмурилась:
– Я не тусовщица. И никогда ею не была. Я ненавижу пустую болтовню. Мне доставляет куда больше удовольствия рисование или чтение.
– У Алехандро Валькеса много друзей. Может быть, он одолжит вам парочку.
– О да, могу себе представить, как я любезничаю со всеми его милыми красотками. – Тедди пристально посмотрела на экономку. – И почему вы не против этой сумасшедшей схемы?
Одри бросила на нее укоряющий взгляд:
– Я не хочу, чтобы вы потеряли дом, и это единственный способ сохранить его. Ваш отец придерживался старомодных взглядов. Он хотел, чтобы вы вышли замуж за обеспеченного мужчину со средствами. Я подозреваю, что он изменил завещание исходя из лучших побуждений.
– Но это чудовищно! У меня даже не было права голоса!
– Предполагаю, как и у Алехандро.
– Нет, это не так. – Тедди сжала кулаки и стиснула зубы. – Он думает, что это забавно – появиться в моей жизни и говорить мне, что делать. Я ненавижу его. Он невыносимо груб и высокомерен. Он думает, я мечтаю сказать ему «да».
– Он один из самых богатых людей в Аргентине.
– Если он так богат, то почему так беспокоится о земельном участке, который сможет купить миллионы раз?
– Это часть его семейной собственности, вот почему, – сказала Одри. – Я предполагаю, что он не может расширить свою империю поло без этого участка. Он возродил бизнес отца с нуля. Он занял пост генерального директора, когда ему было лишь немного за двадцать. С тех пор он пытался получить эту землю обратно.
Тедди закатила глаза:
– Я думаю, он хочет построить там какой-то безвкусный отель. Это очень на него похоже. Почему бы ему просто не сохранить эту землю?
Одри пожала плечами:
– Почему бы вам не спросить его самого, позвонив ему по телефону?
Тедди снова скрестила руки на груди.
– Я не буду ему звонить.
– Но вы должны позвонить ему, чтобы дать свой ответ.
– Мой ответ – нет.
Одри шумно вздохнула.
– Я думаю, мне лучше начать паковать свои вещи…
– О нет, вы этого не сделаете. – Тедди погрозила ей пальцем. – Не надо меня шантажировать, потому что это не сработает.
