«Биллион биллионов…» — хотел было мысленно произнести командир, но на этот раз удержал себя в руках, потому что рядом находились ещё не искушённые молодые люди, и решительно нажал на одну из клавиш пульта, над которой от руки было написано «Тормоза», — из-под клавиши вылетел низкий звук «до», а корабль продолжал подниматься над городом.
Вот уже остались далеко внизу дома, и Петенька, выглянув в иллюминатор, увидел на балконе маму. Она махала ладошкой, а вторую приложила козырьком к бровям и смотрела вслед звездолёту.
— Проверить тормоза! — распорядился между тем командир.
— Есть проверить тормоза! Тормозов нету! — немедленно откликнулся Кузьма.
— Превосходно, — сказал великий астронавт, не теряясь. — Принимаю решение продолжать полёт. Тем более, ничего другого нам не остаётся.
— С нашим командиром мы не пропадём, — с гордостью пояснил Кузьма; он деликатно присел на краешке стула, держа узелок на выпуклых, уже потёршихся коленях.
За окнами мелькали облака. Они стремительно уходили вниз и становились маленькими, будто разрывы снарядов. Командир то и дело опускал пальцы обеих рук на клавиши пульта, словно музицировал на пианино. Такое впечатление складывалось оттого, что пульт и вправду был собран из развалин старого рояля, и теперь из-под пальцев командира, помимо его желания, временами прорывались куски гаммы. А когда Аскольд Витальевич переключал двигатели корабля на первую космическую скорость, вообще получилось так, будто бы он исполнил «собачий вальс». Командир закончил вальс бурным пассажем, после чего встал с табуретки и сказал своему экипажу:
— Друзья! Пора приготовиться к перегрузкам. Штурман, передайте нашей гостье мой акваланг.
— А как же вы? — спросил Петенька. — Очевидно, я в свою очередь должен передать вам свой? Ведь уступают же в трамвае старшим место.
— Ни в коем случае. Вы новичок, а я уже закалённый, — сказал великий астронавт, усмехаясь. — А вы, девушка, следуйте его примеру.
Петенька «облачился» в акваланг и дисциплинированно полез в ванну с подсолнечным маслом. В звездолёте стояло несколько таких ванн, на всякий случай.
— Смелее, смелее, — сказал командир девушке. — Масло смягчает перегрузки.
— А я останусь с вами. Я очень крепкий человек, — заявил Саня, становясь рядом с командиром.
— Юнга! Разве вы не знаете из художественной литературы о том, что только командир имеет право на такой риск? — непреклонно возразил астронавт.
— А я бы так и лежал целую жизнь в подсолнечном масле, — сказал Кузьма простодушно.
— Слушаюсь, командир! — хитро ответил Саня, а сам, вместо того чтобы подчиниться приказу, точно проказливый мальчик, спрятался за спиной Аскольда Витальевича.
И тут начались перегрузки. Сквозь слой прозрачного масла Петенька увидел, как на его дядю принялся давить небесный потолок. Но командир не уступал: он стиснул зубы, побагровел, натужась, упёрся ногами в пол. В его глазах сверкали озорные искры. Петеньке казалось, будто дядя весело шепчет: «А ну посмотрим, кто кого?» Он стоял, точно Атлант, и, набычившись, держал на горбу весь небесный свод, пока звездолёт не вышел на орбиту. Когда перегрузки закончились, командир встряхнулся, расправил плечи и позволил вылезти из масла.
А с юнгой произошло нечто поразительное. Саня теперь походил на отражение в кривом зеркале, точно угодил в комнату смеха. Он стал низеньким — с табурет, и толстым, с широкими щеками и пухлыми коротенькими ножками. Он прятался за стулом, стесняясь своего вида. Девушка так и покатилась от смеха.
— Ничего нет смешного, — буркнул юнга обиженно.
Астронавт покачал головой и сказал всем в назидание:
— Друзья, теперь вы сами видите, к чему приводит непослушание.
— Я больше не буду, — виновато промолвил Саня, переминаясь на коротеньких ножках.
— Ничего, это дело поправимое, — сказал командир. — А ну-ка, штурман, возьмите юнгу за ноги. Только не перекручивать, это вам не бельё. Он ухватил Саню за голову, штурман — за ноги, и они принялись растягивать его, упираясь ногами в пол. Но тело юнги поначалу не поддавалось, потому что астронавт всё время перетягивал штурмана. Тогда на помощь штурману пришли Кузьма и девушка. Они взялись за Петенькину талию, силы сторон стали равными, и дело быстро пошло на лад.
