Двор, в котором произошло кровавое убийство, ничем не отличался от тысячи других московских дворов. Многоэтажные высотки стояли впритирку одна к другой, скудно озелененные дворы пустовали по причине летних отпусков. Зеваки, собравшиеся возле газона, на котором распласталось тело погибшего, и те рассосались. Глазеть было больше не на что, а попасть в свидетели и таскаться неделями на допросы и опознания кому охота?
Подняв голову, Лев осмотрел окна. Открытым оказалось лишь одно окно на девятом этаже. Видимо, оттуда и сбросили тело. Через дорогу напротив дома стояла точно такая же многоэтажка, и в ее квартирах могли отыскаться свидетели. Понятно, в пять утра нормальные люди еще спят, но как знать, может, в это утро кто-то из жильцов собирался на работу как раз в этот час или выглядывал в окно, чтобы проверить машину? А то и бессонница мучила, бывает и такое.
Машин на парковке, расположенной по диагонали от дома, он насчитал восемь штук. Простенькие машинешки, без наворотов, но владельцы таких машин, как правило, до полудня в постели не нежатся. Гуров обошел дом вокруг. В соседнем здании на первом этаже располагался магазин круглосуточной торговли, но от входа подъездную дверь дома Кадацкого видно не было. А вот ларек, отстоящий от магазина метрах в тридцати, располагался как раз на пересечении автомобильной дороги и двух пешеходных дорожек. Из витринного окна двор был виден как на ладони.
Гуров заглянул в ларек. Заморенный бессонной ночью парень лет двадцати пяти на секунду оторвал взгляд от журнала, оценил покупательскую способность вошедшего и снова уткнулся в глянцевую страницу.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался Лев. — Минеральной воды, пожалуйста.
— В стекле или в пластике? — неохотно поинтересовался продавец.
— В стекле.
— Кончилась, — коротко бросил продавец и снова уткнулся в журнал.
— Зачем тогда спрашивать? Нет в стекле, давайте в пластике. Если можно, из холодильника.
— Из холодильника кончилась, — вдруг развеселился парень. — Что-то еще?
— Минеральной воды, какая есть. Или вся кончилась?
— В «двушках» есть, — радостно сообщил продавец. — Вам с газом или без?
— А какая есть? — догадавшись, что его снова ждет подвох, спросил Лев.
— Без газа. — Парнишка пошарил рукой под прилавком и выставил двухлитровую бутылку с зеленой этикеткой. — Сто двадцать рублей.
— Откуда такие цены? — удивленно поднял брови Гуров.
— Я ценообразованием не занимаюсь, все по прейскуранту, — отчеканил парнишка. — Надо — берите, а нет — так никто не заставляет.
— Пожалуй, воздержусь, — покачал Лев головой. — Негуманные у вас цены, надо сказать.
— Другие не жалуются, — пожал плечами парнишка и убрал бутылку. — Могу из крана налить. Даром.
— Спасибо за предложение, возможно, в следующий раз воспользуюсь.
— Тогда до встречи. — Парень окончательно потерял интерес к неплатежеспособному покупателю. — Выход там.
— Я не тороплюсь, — вдруг заявил Лев.
— Чего попусту место занимать? — нахмурился парнишка, поняв, что от этого покупателя ему быстро не отделаться. — Идите, папаша, не мешайте работать.
— Приятная у вас работа, — кивнул Лев на журнал. — А главное — ответственная.
— Да что вы понимаете? Я, может, за всю ночь первый раз присел, — возмутился парнишка. — У нас на районе ночная торговля активнее, чем дневная. Всю ночь ходят и ходят. То сигареты им, то закусь.
— И сегодня ходили?
— Они всегда ходят.
— Народ разный? Или постоянные покупатели?
— А вам какой интерес? Хотите в смену устроиться?
— Есть вакансии?
— Представьте себе, есть. Неделю назад Шишкарев уволился, а нового еще не нашли, так что вам повезло, папаша, — снова оживился парень. — Зарплата здесь не айс, но зато хозяин нормальный, не гундит, не «пасет» и штрафами не долбит.
— Работа меня не интересует, — признался Гуров. — А вот покупатели интересны. — Он достал удостоверение, раскрыл и показал продавцу: — Про убийство в соседнем доме слышали?
— Да ладно! Убийство? Это в каком, в тридцатом или двадцать девятом?
— В тридцатом.
— А я думаю, какого хрена машин полицейских понагнали? Шесть штук насчитал. И елозят по газону с пяти утра. Вообще-то я думал, что они закладки «нариков» ищут. А вы говорите — убийство?
