Манц не стал меня бить тем вечером, что было на него не похоже. Я только осталась без ужина, потому что не спустилась вниз. Вопреки словам матери Манц мог наброситься на меня только в припадке ярости, как в тот раз, когда я плохо выстирала его одежду. Мать — конечно, за спиной Манца, при нем она никогда себе такого не позволяла — грубо отзывалась о нем, говорила, что он кад дамак — «гнилой», или, другими словами, душевнобольной. Однажды Манц избил меня за то, что я огрызнулась на упрек Ханиф. От удара его кулака я повалилась на пол и ушибла голову. Но я должна была показать, что лучше него, поэтому в тот вечер, забравшись в постель, я немного приоткрыла занавеску, чтобы мне хватило света доделать домашнее задание. Добиваясь чего-то, в чем он был не в силах мне помешать, я чувствовала себя гораздо лучше.
Мой двенадцатый день рождения прошел, как и все остальные, незаметно. Я была рада, что в школе никто ничего не сказал, потому что раньше я врала. «О, мне подарили кукольный домик», — отвечала я, если спрашивали, но я терпеть не могла говорить неправду и не понимала, почему должна это делать. Конечно, правда не принесла бы облегчения, потому что пришлось бы объяснять, почему мой день рождения игнорируют.
Когда папа время от времени навещал нас, что случалось дважды или трижды в месяц, он часами сидел и спокойно разговаривал с матерью. Мы привыкли к этому, но однажды он появился в доме в субботу, в середине дня. После обеда, как раз когда я заканчивала мыть посуду, он вошел и как бы мимоходом спросил:
— А вы с Меной не хотите прогуляться?
— Мать не разрешит, — отозвалась я, зная, что случится, если отец спросит у нее об этом.
— Разрешит, — с улыбкой ответил он. — Она сказала, что не против.
Когда папа врал, он всегда говорил «честное слово», будто хотел убедить не только слушателя, но и себя самого. В этот раз он так не сказал. Я чуть не закричала от радости:
— Правда? Мы сейчас идем? Ой, я только схожу за Меной.
Папа усмехнулся.
Я нашла Мену лежащей на кровати спиной к двери.
— Папа хочет взять нас на прогулку. Мама разрешает.
Я немного запыхалась, оттого что бежала по лестнице, а еще от адреналина, выплеснувшегося в кровь.
— Лжец, — сказала сестра, даже не оборачиваясь.
— Нет, Мена, правда. Нам можно.
Мена села и вопросительно посмотрела на меня.
Я кивнула.
— Да, это правда.
Она спрыгнула с кровати и поправила на себе одежду.
— Тогда пойдем!
Когда мы спустились, папа сказал матери:
— Я приведу их домой через пару часиков. — И мы вышли следом за ним во двор, не смея взглянуть на мать, когда проходили мимо, чтобы она не поняла, как много будет значить для нас эта прогулка, и не остановила нас. Только когда за нами захлопнулась дверь, мы с Меной по-настоящему поверили, что идем гулять.
— Куда пойдем? Что будем делать? — хором спросили мы, шагая прочь от дома.
— А куда вы хотите пойти? — спросил отец, улыбаясь нашей радости.
Мена пожала плечами. Мы уже так давно не гуляли с отцом, что совсем забыли, чем можно заняться.
— Пойдемте на луну! — предложила я, и все рассмеялись.
— У меня нет ракеты. А как насчет зоопарка? — поинтересовался папа.
Мы с Меной переглянулись. Нам обеим казалось, что мы уже немного переросли зоопарк, поэтому я ответила:
— Нет, в зоопарк мы не хотим. Но, может, мы могли бы сходить в библиотеку?
— Думаю, могли бы, это недалеко от центра. Ну что, пойдем?
Папе достаточно было лишь взглянуть на наши лица, чтобы понять, что именно этого нам и хотелось. Снова улыбнувшись, он сказал:
— Хорошо, значит, библиотека.
И мы отправились к центру города, чтобы найти ее.
Находиться рядом с папой было чем-то особенным: он слушал нас, а не рассказывал все время, что мы должны делать, и, что важнее всего, он улыбался нам, вместо того чтобы отворачиваться или ругать нас. Что же касается матери, то я всегда старалась ей угодить, пыталась справиться с работой лучше, чем в прошлый раз, чтобы она была мной довольна. С папой мне не приходилось постоянно делать над собой усилие. Казалось, он был так же счастлив просто быть с нами, как и мы в его компании.
Библиотека, когда мы туда добрались, только усилила возникшее ощущение покоя. Когда мы вошли внутрь, меня охватило мощнейшее чувство спокойствия, безопасности. Это было тихое место, где обитали знания и приключения. Я только теперь поняла, насколько мне не хватало такой атмосферы.
