Да… такое, значит, у меня было тогда настроение. И вот однажды, в Марселе, сидим мы с матросами и юнгами в паршивом кабаке «Попо», накачиваемся дрянным абсентом и джином. Ну, знаете, как это бывает — выпивка, сквернословие, споры. Но потом, по пьяному делу, стали мы друг перед другом бахвалиться — каждый превозносил свою страну: норвежцы Норвегию, датчане Данию, немцы затянули «Дейчланд, Дейчланд, юбер аллее…» А французы и итальянцы и того чудней — у них даже цвет глаз менялся, когда они прославляли свои прекрасные страны. Шум, гвалт, кто во что горазд. Но куда им всем было до меня! Известное дело — полуграмотная матросня, которая толком и свою фамилию-то написать не умеет. А я как-никак аферист, да еще с высшим образованием. И начал я оду во славу Японии, маленькой, но самой удивительной страны на свете. Слова из меня так и текли, как вода из водопроводного крана. Все замолчалислушают. А я говорю и сам умиляюсь-до чего же здорово получается. И вдруг слышу за спиной кто-то восхищенно вздыхает и шепчет:
— Ах, какая страна!.. Япония, прекрасная Япония…
Оборачиваюсь. Вижу, за соседним столиком сидит какой-то тип, аккуратненький такой, маленький мужчинка. Костюм на нем дорогой, сшит отлично, не иначе как у лучшего лондонского портного. Больно уж хорош костюм для этого злачного места. Однако сидит мешком… Представляете, если обезьяна, или какой-нибудь там леший, или водяной вдруг нацепит на себя превосходно сшитый костюм? Вот так и он выглядел. А уж морда, доложу вам! Плоская, блестящая, словно ее лаком покрыли, глаза круглые, как пуговицы, а уши торчат, острые-преострые. Видели когда-нибудь такую обезьянулемура? Так вот, он походил на лемура, как сын на отца. Но я тогда пьян был, и он показался мне не таким уж страшным.
— Господин, — сказал я, еще больше воодушевляясь, — значит, вам понравилась Япония? По одним только рассказам?
— Весьма! — ответил он по-французски, но с какимто странным акцентом. — А вы сами из Японии?
Когда он говорил, рот у него смешно хлопал.
— Правильно! В самую точку попали! — заорал я, выпячивая грудь. — Таинственная страна Востока! Страна самураев! Фудзияма, гейши!
— Мне понравилась Япония, — он подался вперед, шевеля удивительно тонкими, словно бескостными, пальцами. — Мне нужно с вами поговорить. Вы не знаете, где можно купить японский остров?
— Остров?!
— Да, я хотел бы купить какой-нибудь остров, по возможности большой. Если там живет много народа — неважно, я не причиню беспокойства населению.
Только теперь я разглядел его как следует. Жутко шикарный тип! Про костюм я уж не говорю — все на нем было дорогое. Два платиновых перстня с огромными бриллиантами, каждый каратов по десять. В галстуке золотая булавка с жемчужиной и сапфиром. Цепочка от часов тоже золотая, вместо брелока изумруд. И как только все эти драгоценности уцелели, и как он сам уцелел в трущобах портового города — уму непостижимо! Но все это великолепие шло ему, как корове седло. Держался он робко, деревенщина, сразу видно. Да к тому же еще мулат — кожа темная, с зеленоватым оттенком.
Тут у меня в голове мысли завертелись с бешеной быстротой. Недаром меня наши ребята «Комой» прозвали — может быть, вы не знаете, «Кома» по-японски волчок. Ну, думаю, такое дельце наклевывается! Деревенский миллионер хочет купить остров. Подобное везение бывает раз в тысячу лет!
— Ну что ж, — сказал я, — пожалуй, можно будет вам помочь. Но здесь не очень-то подходящее место для серьезного разговора. Давайте причалим к другой пристани.
И я его повел. Как кошка мышку — только бы не упустить! Отыскал довольно приличный для этого района ресторан, где подавали белое вино и устриц.
— Зачем вам размениваться на мелочи? — начал я, как только мы уселись за столик. — Подумаешь — остров. Купите уж всю Японию целиком! — я отправил в рот креветку, политую соусом «Табаско».
— О-о-о! — его глаза, навыкате, как при базедовой болезни, начали вращаться. — И это возможно?
— Могу взять на себя роль посредника, — я самодовольно осклабился. — И потом, известно ли вам, что Япония представляет собой кучу островов? Так сказать, архипелаг.
