Даже я вижу, что эта пальма не фикус, и даже я знаю, что нельзя пальму совать в темное место".
Но Елизавета, не замечая Самсоновой, намеревалась и дальше ее удивлять.
— Хватай алоэ и в бар тащи, — приказала она Семенычу.
Садовник аккуратно выбрал нужный горшок и тут же был остановлен:
— Не этот, а тот!
— Елизавета Давыдовна, — взвыл утомленный Семеныч, — вы же сказали «алоэ», алоэ я и несу. А в том горшке, на который вы указали, агава растет.
— Что-что? — презрительно осведомилась Бойцова.
Нервы садовника сдали.
— Агава маленькая, агавка! — рявкнул он раздраженно.
Тут Елизавета увидела наконец Далилу и с ходу пожаловалась:
— Видишь, что делается! Агавкают на меня все, кому только не лень!
— Нам нужно срочно поговорить, — постукивая наманикюренным ноготком по ручным часикам, сообщила Далила.
Воззрившись на садовника, Бойцова строго осведомилась:
— Справишься без меня?
Семеныч вздохнул с облегчением и, благодарно поклонившись Далиле, радостно возопил:
— Елизавета Давыдовна, конечно, я справлюсь!
Вы идите себе, президентствуйте, управляйте! А я тут тихонечко, по-стариковски…
— Да? Ну, тогда смотри, если что, без обид, — перебив его, предупредила Бойцова.
Она решительно проследовала в свой кабинет, грохоча каблуками и сердито ворча:
— Нигде без меня нет порядку, нигде, ну нигде.
Далила, послав ободряющий взгляд садовнику, посеменила за ней. Едва подруги вошли в кабинет, Елизавета начальничьим тоном спросила:
— По какому ты делу?
Сообщила Далила, лишь тщательно прикрыв за собою дверь:
— Я по секретному делу.
— Отлично! — обрадовалась Бойцова, усаживаясь за свой президентский стол. — Страсть как обожаю секретные дела! Надо бы мне работать в разведке…
Осененная внезапной мыслью, она вдруг сама себя перебила, азартно спросив:
— А как там братец Наташкин? Он к тебе приходил?
— Приходил, — кивнула Далила.
— Ты ему помогла?
— Пытаюсь помочь, потому к тебе и пришла.
Елизавета, резко подавшись вперед, упала силиконовой грудью на стол.
— А что у него? Импотенция? — возбужденно прошептала она.
— Хуже, гораздо хуже, — скорбно сообщила Далила, закатывая глаза и нарочно ввергая Бойцову в ужас.
Трюк удался.
— Импотенции хуже?! — поразилась Елизавета и окончательно разволновалась:
— Да что ж у него?! Неужели изменила жена?
— У него нет жены.
— Ну, слава богу, — облегченно вздохнула Бойцова и, выдав команду:
— Рассказывай! — приготовилась слушать.
Далила начала осторожно:
— Я заметила, вы в последнее время с Наташей Замотаевой очень дружны.
Елизавета яростно возразила:
— Да ладно! Не ревнуй! Ерунда! Ты по-прежнему единственная моя подруга!
— А в качестве кого ты опекаешь Наташу?
— Опекаю ее, как «президентша» новую «членшу».
— Новую? Наташа в нашем клубе давно, кажется, больше года, — вынуждена была напомнить Далила.
— Ерунда, — отмахнулась Бойцова. — Раньше она просто так к нам приходила, а в последнее время ей советы требуются. Ты же знаешь, я страсть как люблю советы давать. Между прочим, ты тоже ее опекала.
— Когда?
— Да неделю назад.
— Каким образом?
Елизавета радостно возвестила:
— Ты ей советовала тайно от мужа заняться бизнесом! А я одобрила твой совет!
— Мой совет? — поразилась Далила. — Это твой был совет, а я рядом стояла.
— Значит, ты одобрила мой совет! — с пафосом поправилась Елизавета и прозаично добавила:
— Всего не упомнишь.
— Я молча стояла, — ядовито ввернула Далила. — Вы так трещали, что не дали мне рта раскрыть. Не понимаю, что ужасного в том, что ты дружишь с этой Наташей? Почему ты отказываешься эту дружбу признать? — удивилась она.
Бойцова сдалась без боя.
— Тебя не хочу расстраивать, — с наивной откровенностью призналась она.
— Да я только рада буду. Не суди по себе, — «брыкнулась» Далила.
Елизавета расплылась в самодовольной улыбке:
— Да, я ревнивая. Я такая. Я бы тебя ревновала, но ты не ревнуй.
— И не собираюсь.
— Зря ты ревнуешь, — пропуская заверения подруги мимо ушей, снисходительно продолжила Елизавета. — Наташка славная баба, но дура. Кой-какой капиталец имеет, а все равно живет у мужа на иждивении. Ей повезло, что она попала ко мне.
— В наш женский клуб, ты хотела сказать, — со змеиной улыбочкой ввернула Далила, подумав: «Иногда меня страшно злит эгоизм Лизы и ее патологическая самовлюбленность. Нельзя же постоянно всем демонстрировать, что ты пуп земли, но, с другой стороны, мне ли злиться? Я еще хуже».
