Что же касается идолопоклонства, то парижские слушания мало что прояснили. Всего девять человек понимали, о чем идет речь; все они видели какую-то голову — от одного до двенадцати раз, — которой поклонялись тамплиеры во время своих собраний в таких далеких друг от друга городах, как, например, Париж и Лимасол. Голова выглядела по-разному: то с бородой, то ярко раскрашенная, то из дерева, то из серебра, то позолоченная, а то вдруг с четырьмя ногами — двумя спереди и двумя сзади75. Наболее четкое описание дал разговорчивый служитель ордена Рауль де Жизи. Он видел эту голову семь раз на различных собраниях братства, где иногда председательствовал Гуго де Пейро, генеральный досмотрщик ордена. Когда голова показывалась, все присутствовавшие падали ниц, поклоняясь ей. Выглядела голова жутко и была похожа на демона (по-французски un maufe): стоило Раулю ее увидеть, как его охватывал страх, и он едва мог сдержать дрожь. Однако же, по словам рассказчика, в душе он никогда ей не поклонялся76.
С некоторыми вариациями та же тема повторялась и на слушаниях в провинциях. В Каоре, например, большая часть свидетелей согласилась с показаниями того, кого допрашивали первым, — горожанина Пьера Донадери, сына местного буржуа. Его принимали в орден лет тридцать назад. Во время обряда посвящения, происходившего в часовне, он, отойдя в сторонку, снял с себя мирскую одежду и надел платье тамплиера, после чего, вернувшись к приору, обнаружил, что тот стоит «на четвереньках, подобно зверю», а он, Пьер Донадери, должен поцеловать его пониже спины и в пупок, а потом плюнуть на крест и многократно отречься от Бога77. В Каркасоне брат Жан де ла Кассань рассказал, что во время его вступления в орден приор лег на скамью, а он и другие неофиты должны были Целовать его в задницу. Потом приор сел, и они поцеловали его в пупок, причем оба раза «одежда его была распахнута». Затем приор вытащил из сундука большого бронзового идола, похожего на человека, одетого в далматик, поставил его на крышку сундука и сказал неофитам: «Вот друг Бога, который говорит с Ним, когда только захочет, и вы должны вознести ему хвалы за то, что он привел вас в орден, чего вы так горячо желали, и он исполнил это ваше желание». Неофиты преклонили перед идолом колена, а потом им показали Святое распятие и велели отречься от него и плюнуть на крест. Подсудимый не знал, что это был за идол, хотя ему казалось, что он похож на какого-то демона. В 1300 г. Жан де ла Кассань отправился в Рим, там исповедался во всем, и на него была наложена епитимья. Когда его спросили в суде, почему же он согласился проделать то, о чем рассказывает, он сказал: «по глупости и простоте, а также по молодости». В то время ему было двадцать два года78. В этом районе Франции признания в идолопоклонстве «добывались» более успешно. Те тамплиеры, которых допрашивали после Жана де ла Кассань, говорили, что тоже видели — в том или ином обличье — некоего идола с бородой, возможно изображение «Бафомета» (Магомета) или «Яллу» (Аллаха) <Эти слова воспринимались как имена дьявола.>, а также какого-то черно-белого идола и еще идола из дерева79.
Рядовые члены ордена и воины не получали моральной поддержки и положительного примера от своих руководителей. Через восемь дней после начала арестов Жофф-руа де Шарне, приор Нормандии, т. е. один из самых важных людей в ордене, прослуживший ему более тридцати семи лет, признался на допросе, что принимавший его в члены братства тогдашний великий магистр ордена Амори де ла Рош утверждал, что Иисус Христос — лжепророк, а не Бог, и велел ему трижды отречься от Христа, что он и сделал «на словах, но не в сердце»; потом ему велено было поцеловать великого магистра в пупок. Более того, Шарне заявил, что слышал, как Жерар де Созе, бывший приор Оверни, говорил на собрании ордена, что «лучше пусть братья совокупляются друг с другом, чем вступают в половую связь с женщинами», хотя от самого де Шарне никогда не требовали брать на душу подобный грех. Он рассказал также, что и сам однажды принимал неофита в орден тем самым способом, который описывал ранее, однако затем понял, что обряд этот «отвратителен, нечестив и противен католической вере», и стал вести прием в братство в соответствии с первоначальным Уставом80.
