Отчего-то Крейгу хотелось въехать в город непременно через мост Золотые Ворота.
Взяв машину в аэропорту, он медленно покатил вдоль залива – Окленд, Беркли, Ричмонд, Сан-Рафел – путь неблизкий, но спешить не стоило. Приглашение, прозвучавшее по телефону, могло быть простой данью вежливости. Судьба свела их с Аланом Макбрайдом в месте, мало походившем на благополучную сытую Америку, и с тех пор минул не один год…
Опыт научил Крейга осторожности – веселый голос и добрые слова, возможно, всего лишь прикрытие… Расслабься, одернул он себя, ты в Калифорнии, в Соединенных Штатах. Здесь ты – повсюду – в большей безопасности, чем в собственной спальне там… Крейг усмехнулся, вспомнив о «беретте», обычно лежащей у него в изголовье. И о тренированных псах, вечером прогуливающихся по саду, – они никогда не лаяли. И о таких же молчаливых черных парнях в камуфляже, дежуривших у ворот. Впрочем, что особенного? Его респектабельная соседка, миссис Фредериксен, прожила так все свои шестьдесят с гаком лет… Но здесь, под этим ясным небом, под этими соснами вся та жизнь представлялась дурным сном. И эти полтора часа за рулем возвращали Крейга к полузабытой юности…
Город с моста казался незнакомым и чужим. Но холмы вокруг были те же. Плавно обогнув Пресидио, фривей вывел его прямо к Ломбард-стрит. Крейг свернул на Дивисадеро.
Где-то здесь… Свернув еще раз, он медленно поехал по зеленому переулку, всматриваясь в номера домов…
– Бог мой, да ты и колокольчиком обзавелся! – вместо приветствия воскликнул Крейг, когда Алан отворил дверь. – Старинный?
– С распродажи, – ухмыльнулся Алан. – Черт побери, хорошо, что я не поехал тебя встречать – я бы тебя не узнал. Процветаешь?
– Как и положено плантатору. А ты ждал, что я ввалюсь к тебе, как тогда в Букаву, этаким Терминатором?
Алан посерьезнел.
– Ты и был сущим Терминатором. Я тогда понял, какая туфта все эти фильмы с Арни…
– А я смотрю и радуюсь: бах-бах, и все о'кей.
– Выпьешь?
– Пожалуй…
Они вошли в холл. После залитой ярким солнцем улицы он казался сумрачным. Крейг огляделся. Ничего особенного – обстановка довольно стандартная, впрочем, не лишенная уюта.
– Джин?
– Знаешь, я как-то пристрастился к русской водке. Или к финской. Все равно, – грустно улыбнулся Крейг. – В стране туманов, кофе и пожилых плантаторов это распространено, тем более что среди них появились русские. Между прочим, с одним из этих парней мы вместе торчали в Анголе… А ты все служишь?
– Это тебя удивляет?
– Так же, как и колокольчик, и дом в этом тихом проезде. Я думал, ты станешь длинноволосым профессором и будешь жить где-нибудь в Беркли.
– Это меня и ужаснуло, – засмеялся Алан, протягивая другу стакан. – Представь: плешивый старикан, который все живет в кампусе, все волочится за студентками, все слушает «Джефферсон Эйрплейн» и на досуге все председательствует в каком-нибудь комитете по экологическому просвещению молодежи Центральной Африки…
– Похоже, тебе предлагали…
– Еще как! Эти уроды даже платили бы мне приличное жалованье – вместо того чтобы купить на эти деньги лекарства и отправить их куда-нибудь в Руанду.
– Значит, ты по-прежнему воюешь с буржуазными крысами? И служишь в армии, которая их защищает? – усмехнулся Крейг.
– Если бы это говорил не ты, узнал бы, что такое кулак хирурга…
– Спасибо, я помню.
– А ведь вы бы убили меня тогда, если бы не это, – глухо сказал Алан.
– Могли и убить. Мои «черные леопарды» не больно жаловали белых длинноволосых сопляков, шляющихся с местными девчонками. Но ты знал, на что шел, и был готов. Просто классно было смотреть, как ты их вырубаешь – прямо кино… – Крейг уселся в кресло. – И все же на кой черт тебе армия?
