— Все отлично. Материнство — удивительная вещь. Ты обязательно должна увидеть мою дочку.
У Николь отлегло от сердца. Когда она встречалась с Эрин, та была беременна, но Николь не знала, как закончились роды.
— Поздравляю. Как вы назвали дочь?
— Энджел. И она действительно настоящий ангел[1]. Когда не плачет.
Эрин залилась счастливым смехом. А у Николь комок подкатил к горлу.
— Я рада, что у тебя все в порядке, — сказала она.
— Спасибо. Я и не подозревала, что могу быть такой счастливой. Брак — это чудесно, — подмигнув, сообщила Эрин.
— Не знаю, не знаю… — пробормотала Николь; она недавно расторгла помолвку и ничего не хотела слышать о браке. — Но я рада за тебя. После всех испытаний, которые выпали на твою долю, ты заслужила счастье.
Эрин посмотрела ей прямо в глаза.
— Как и ты. Я не знала, что смогу лично поблагодарить тебя за помощь. Три месяца назад ты приехала сюда, чтобы предупредить меня об опасности, связанной с твоей сестрой. Это был отважный поступок, и я знаю, что тебе было нелегко.
Николь вздохнула. По правде говоря, поехав тогда в Серендипити, чтобы предупредить людей об опасности, она еще не знала ни Эрин, ни других жителей городка. Николь преследовала двоякую цель — ей важно было спасти не только возможную жертву сестры, но и ее саму.
— Мне хотелось, чтобы сестра получила медицинскую помощь, в которой крайне нуждалась. И хотелось, чтобы никто не пострадал. — Николь страшно было подумать о том, что ее сестра-близнец, возможно, сделает что-то непоправимое — то, с чем ей пришлось бы жить до конца своих дней.
Эрин кивнула. Она хорошо понимала собеседницу.
— Я должна поблагодарить тебя, — продолжала Николь. — Поблагодарить за то, что ты выступила в защиту Виктории, настояв на психиатрической экспертизе. — В то время Эрин была помощником районного прокурора. Будучи жертвой преступления, она не имела права официально вмешиваться в судебное дело. Однако Эрин сделала все возможное, чтобы сестра Николь получила квалифицированную медицинскую помощь. — Ты ведь могла упечь ее в тюрьму…
— Этого не следовало делать, — заявила Эрин.
За ее спиной раздалось скептическое фырканье Коула. Он был явно не согласен с супругой.
— Оставим этот разговор, — сказала Эрин. — Все эти события остались в прошлом. Николь теперь здесь, рядом с нами, так что давайте жить дружно, — добавила она, покосившись на Коула.
Тот обнял жену за талию и кивнул Николь.
— Добро пожаловать в наш город, — сказал он.
— Спасибо.
— Всем привет! — раздался рядом с ними звонкий голос Мейси.
Николь почувствовала облегчение. Ей не хотелось в присутствии Коула говорить о болезни сестры.
— Привет, — в один голос ответили Эрин и Николь.
Мейси обняла подруг.
— Вы обе прекрасно выглядите. В отличие от этого угрюмого типа. — Мейси кивнула на Коула, потом с улыбкой обняла и его.
— Я расцениваю это как прозрачный намек на то, что я должен удалиться, — сказал Коул, высвобождаясь из ее объятий.
Эрин закатила глаза. Муж погладил ее по щеке и отошел.
— Ты его напугала, — сказала Эрин, обращаясь к Мейси.
Мейси весело засмеялась.
— Как поживает твой ангелок? — Она повернулась к Николь. — Их дочь зовут Энджел, представляешь?
Молодая мама, сияя от счастья и гордости, тут же принялась описывать все подробности, касавшиеся жизни ее малышки. Николь вспомнила, что впадала в панику каждый раз, как только Тайлер заговаривал о детях. И теперь она поняла, почему так происходило. Тайлер не был тем мужчиной, с которым ей хотелось бы начать семейную жизнь.
— За каким столом вы сидите? — спросила Николь, когда Эрин закончила рассказ о дочери.
— Я сижу за третьим. Вместе с братьями и родителями, — ответила Эрин.
— А я — за пятым, — сказала Мейси, подмигнув Николь. — Не беспокойся, я беру на себя ответственность за ситуацию в целом и не оставлю тебя одну. Мы, одинокие женщины, должны держаться вместе.
Николь улыбнулась. Она наконец поняла, почему Мейси так быстро располагала к себе людей. Дело было не только в ее душевной щедрости, но и в быстроте реакции на происходящее. Жизнь Эрин после замужества коренным образом изменилась, и теперь она не могла уделять много времени подруге. Мейси это быстро поняла и решила, что ей необходимо подружиться с Николь. Да и ей самой нужна была дружба с Мейси. Придя к такому выводу, Николь испытала облегчение — она больше не чувствовала себя здесь чужой.
