Ей потребовалось несколько минут, чтобы с головой уйти в работу. Сначала она заточила карандаши и приготовила бумагу. Затем, сделав глубокий вздох, приступила к делу. Это была очень приятная работа, полезная и позволяющая расслабиться. Рисуя, Эви могла забыть обо всем. Первым артефактом оказалась украшенная расческа. Эви положила ее на стол и начала рисовать.
Работать было несложно. Легкий ветерок делал воздух прохладным, но не сдувал со стола бумагу. Но так было только утром. Работа во второй половине дня показалась Эви намного менее приятной. Ветерок стих, и стало очень жарко. А еще ее одолевали мухи. Ничего страшного, сказала себе Эви, в сотый раз отгоняя назойливое насекомое. Всего лишь небольшое неудобство. Достаточно было взглянуть на место раскопок, чтобы понять, насколько комфортные условия созданы для нее. Там под палящим августовским солнцем люди грузили в тележки камни, возили их, очищали, просеивали мусор. Все они были потными и пропыленными, и принц в том числе. Археология – грязный труд. У Дмитрия растрепались волосы, рубашка стала серой. Он никак не был похож на представителя королевской семьи. В этот момент он был обычным мужчиной. Возможно, по этой причине ему так нравилась эта работа.
– Эви! – На ее стол упала тень, и девушка вздрогнула. – Что ты здесь делаешь? Я думал, ты уже давно ушла! – Эндрю сдвинул бумаги, собираясь присесть на край стола.
– Осторожно! – воскликнула она, досадуя на его невнимательность. – Чернила еще не высохли!
Эндрю отпрянул от стола и, изогнувшись, посмотрел, не успел ли испачкать панталоны.
– Спасибо за предупреждение. Не хотелось бы испачкаться.
– Вообще-то, я думала о рисунках, – буркнула Эви. Было бы крайне неприятно потерять плоды своих трудов из-за бездумной небрежности. – Я над ними трудилась весь день. – А он думает о панталонах. Рисунки важнее. У Эндрю, наверное, не меньше двадцати пар панталонов. Он настоящий фанат одежды. Раньше ей это нравилось.
– Что ты, Эви, – проворковал Эндрю, глядя на нее намного внимательнее, чем на рисунки. – Я же тебе нравлюсь. – Его губы сложились в озорную мальчишескую улыбку. Он выглядел удивительно красивым, одетый, как всегда, с иголочки.
Вероятно, она повела себя как сварливая мегера, причем не с кем-нибудь, а с Эндрю. Так ей никогда не удастся завоевать внимание этого мужчины.
– Извини, просто работа довольно сложная и очень трудоемкая. – Она понимала, что Эндрю не был художником и не мог оценить рисунки, выполненные свежими чернилами.
Эндрю стал рассматривать рисунки, впервые проявив к ним внимание. Некоторые он брал в руки и подносил к лицу, желая разглядеть детали. А Эви переживала, надеясь, что чернила уже высохли и не размажутся.
– Эви, а ведь это здорово. У тебя отлично получается.
– Спасибо. – Эви покраснела.
Когда Эндрю в последний раз делал ей комплимент? И делал ли вообще? Нет, не делал. Это первый.
– Мы должны тебя поблагодарить. – Эндрю положил рисунки на стол. – Дмитрий будет очень доволен. Кстати, он нашел сегодня что-нибудь интересное? – Он улыбнулся. Его глаза блестели.
– Ничего из столовой пока не найдено. Но люди работают.
– Плохо. Я знаю, он возлагает большие надежды на эти раскопки. – Эндрю потянулся к коробке с оформленными артефактами. – Что здесь?
– Украшенная драгоценными камнями расческа. – Эви перебрала свои рисунки. – Я ее сегодня рисовала первой. – Она нашла рисунок, показала Эндрю и с удовольствием отметила, что его глаза вспыхнули. Эви считала этот рисунок своей лучшей работой за весь день. Было нелегко изобразить маленькие драгоценные камешки, которыми была украшена расческа.
– Красиво. Музеи всегда проявляют интерес к таким вещицам. – Он внимательно смотрел на рисунок. – А где сама расческа? – Как раз в это время клерк унес коробку.
– Ее только что унесли в «музей». – Она указала на устроенное Дмитрием хранилище.
Эндрю не сводил глаз с рисунка.
– Ты не могла бы сделать для меня копию? Хочется иметь свой личный экземпляр.
– Я сделаю это завтра. – Эви было чрезвычайно приятно.
Подошел принц, и Эндрю с некоторой поспешностью отошел от стола.
