Капитан присел на корточки и приложил пальцы к шее Соломихина, а затем громко выругался.
— Всё? — выдохнул Говда.
— Все… Нет больше Сашки… — Гордей провел ладонью по лицу погибшего сержанта, закрывая широко распахнутые глаза мертвеца.
— Как… же… это?… — просипел Матвей, держась руками за грудь. — Что… за… тварюга… такая? А, товарищ… капитан? — с придыханием спросил Говда.
— Что-то новенькое, — ответил Гордей, поворачиваясь к раненному сержанту. — Никогда с такой дрянью не сталкивался…
— Не думал, что такое возможно… Жаль парня, — с горечью в голое произнес Кузнецов, остановившись на ступеньках крыльца.
— Владимир Николаевич, вы бы не подходили! А то, не ровен час, опять выскочит, — обеспокоено произнес капитан.
— Пока двери трогать не будем — не выскочит, — уверенно ответил Кузнецов, пропуская спешащих к сержанту санитаров с носилками.
— Что… это… было? — вновь просипел Говда, болезненно морщась, когда санитары начали грузить его на носилки.
— Страхолюдина это, натуральная, язви меня в печенку! — подал голос Епанчин, поднимающийся с земли. — Вот как тут не усраться, товарищи милицанеры? Мне четверти таперича не хватит, чтобы нерву расшатавшуюся залечить! Ночью в кошмарах являться…
— Да заткнулся бы ты! — рявкнул на дворника капитан. — Так что это было, Владимир Николаевич? — повторил он вопрос Говды.
— Это «Адский привратник», — ответил Кузнецов. — Сумеречная тварь, похожая на осьминога. Выращивается специально для защиты жилища, врастает щупальцами в стены, в фундамент, в балки перекрытий… По приказу хозяина никого не впускает и не выпускает… Очень редко упоминается в хрониках. Методы борьбы не описаны…
— Но… ножичек-то… на… него… подействовал! — победно закашлялся Говда, приподнимаясь на носилках и хватаясь рукой за грудь. — Не… любит… с-с-сука… с-с-серебра…
— Лежи спокойно, товарищ сержант, — санитар мягко, но настойчиво, уложил Матвея на носилки, — у тебя несколько ребер сломано!
— Хрен… с… ними… ребрами… Задавите… эт-ту… суку…
— Задавим, Матюша, обязательно, задавим, — заверил сержанта Владимир Николаевич. — А ты поправляйся.
— Уносите его! — распорядился капитан.
Санитары, пыхтя, подняли носилки и потащили их к санитарному фургону.
— Что делать будем? — осведомился Гордей, ожидая от всеведущего старшего майора дальнейших указаний.
— Надо подумать, — ответил Кузнецов. — Ведь пока мы не обезвредим «Привратника» — внутрь не войдем. А нам поспешать нужно: если до полуночи сектантов не обезвредим…
— Плохо придется всем, — согласился Гордей.
— Если эта тварь серебро не любит — так давайте её на лоскуты порежем! — с юношеской горячностью предложил Пантелеев.
— Как ты собрался это провернуть? — фыркнул капитан. — Табельными ножами?
— Ну, как-нибудь… — пожал плечами лейтенант. — Навалимся всем скопом…
— Всем скопом? — покачал головой Гордей. — Ну, порежем мы на лоскуты пару щупалец… Если получится… А сколько личного состава положим? Ты об этом подумал, товарищ лейтенант?! — повысил голос капитан.
— Никак нет, не подумал, — потупился Пантелеев.
— Да и щупалец у этой твари вагон и маленькая тележка, — продолжил Гордей. — Тут по-другому надо…
— По-другому, — согласился Владимир Николаевич, — нужно не осекать щупальца, а поразить его мозг, нервный центр, или что там у него вместо…
— Ах, да, вы говорили, что эта тварь навроде осьминога, — произнес Пантелеев, — только как добраться до этого центра? Он-то, наверняка, в самой глубине особняка окопался. А мы зайти не можем! — лейтенант в сердцах хватанул кулаком по деревянным перилам.
К крыльцу вновь подошли санитары с носилками.
— Мы тело забираем? — спросил один из них у Кузнецова, указав на труп Соломихина.
— Да, ребятки, забирайте, — посторонился Кузнецов, пропуская медслужбу. — Давайте думать вместе, — старший майор вернулся к насущному вопросу, — что мы знаем о «Привратнике», кроме того, что он не переносит серебро? Ничего… Где находится нервный центр — тоже не имеем понятия…
— Владимир Николаевич, а может… с крупнокалиберного пулемета по особняку лупануть? — неуверенно предложил Пантелеев. — Глядишь, зацепим ублюдка.
