— Чё? — наморщил лоб Кучерявый, не расслышав последнее слово.
— Другой подарю! — «повторил» Леньчик.
— Ловлю на слове! — повеселел Карпов. — Может, еще что бесплатное есть?
— Да у меня в общаге вся техника из Японии бесплатная: «Шарп» — мафон-двухкассетник, телик «Айва», его, правда, перепаивать пришлось — не показывал, гад, система вещания в Японии другая, стиралка…
— Ну-ка, ну-ка: что-то ты заврался, паря! — упрекнул друга Карпов. — Хочешь сказать, что буржуи японские нашему брату в магазине телики бесплатно раздают?
— А когда это я сказал, что в магазине? — уточнил Поташников. — Техника у меня хорошая, но не новая… На новую никакой валюты не напасешься!
— В комиссионке? — предполжил Алик. — Но опять же — не задарма.
— Не поверите, пацаны, — решил приоткрыть завесу тайны Леньчик, — но я всю свою технику, как, впрочем, и остальные перцы из команды, на помойке нашел…
— Ага, так прям шел-шел, и нашел! — покрутил пальцем у виска Алик. — Да кто ж в здравом уме рабочий телик на помойку выбросит?
— Я же говорил — не поверите! Выбрасывают, да еще как! И не только телики-мафоны выбрасывают: машины выкидывают почем зря! Жаль привезти нельзя… — вздохнул Леньчик. — А машины там, не машины — конфетки! Машины нельзя, а вот мини-моцики, мопеды провозят иногда. У нас реф под пайолами один такой через таможку протащил…
За интересной беседой друзья и не заметили, как добрались до здания конторы леспромхоза. Сама же немаленькая территория деревообрабатывающего предприятия растянулась по берегу реки километра на три, а то и больше. Излюбленное место мальчишеских сборов находилось на самой окраине леспромхоза, у заросшей камышом тихой протоки, отделяющей леспромхоз от еще одного деревообрабатывающего предприятия поселка — «пикульке», где в массовом порядке «гнули дуги» — изготавливали деревянные полозья для гужевых саней.
— Через леспромхоз, или в обход попремся? — ради проформы уточнил Кучерявый, хотя и так было понятно, что тащиться в обход никому не охота. Проще и быстрее срезать дорогу, лавируя между бесконечными штабелями бревен и шумно работающими пилорамами.
— С ума сошел: такой крюк давать? Через леспромхоз пойдем! — отрезал Алик.
— Так нас с пивом через проходную не пустят, — напомнил Алику о «заветном» грузе Карпов, слегка тряхнув тару.
Бутылки звякнули. Алик скосил глаза на ящик.
— Ну и фигли: а то мы все время через проходную бегали? — парировал он.
Когда-то, давным-давно, для парней и вовсе в незапамятные времена, леспромхоз окружал высокий деревянный забор с пропущенной поверху «колючкой». Но времена шли, забор ветшал и кренился, а поправить заваливающуюся конструкцию у вечно занятого охотой и рыбалкой высокого леспромхозовского начальства руки не доходили. В конце концов, отдельные пролеты забора рухнули на землю, открывая свободный доступ на территорию лесозаготовительного хозяйства, а пиломатериал растащили «на хозяйство» предприимчивые нахаловцы. Но, несмотря на сей вопиющий факт, вахтеры на проходной и по сей день требовали пропуска.
— Пошли! — поторопил друзей Алик. — Чего рты раззявили?
Парни продефилировали мимо проходной, миновали небольшой дендрарий, засаженный разросшимися лиственницами, и вышли маленькому магазину «Елочка», торговавшему разнообразным промышленным барахлом. На крылечке, привалившись к облупившимся перилам, стоял обрюзгший пожилой мужичонка, облаченный в замызганный синий халат. Сжимая в редких гнилых зубах обсосанный папиросный окурок, мужичонка что-то ворчливо бубнил себе под нос.
— Ванька-сапожник? — узнал постаревшего соседа-алкаша Леньчик.
— Он, — подтвердил Алик, — только не сапожник он больше — выперли из ателье года два тому назад за бесконечные пьянки. Теперь разнорабочим, то там, то здесь — особо долго нигде не задерживается. Да и кому он такой нужен — жена его тоже турнула, детей нет…
Пьянчужка, заметив сопровождающих ящик пива парней оживился, выплюнул окурок и сбежал на тротуар по ступенькам крыльца.
— Мужики, погодите! — глухо кашлянул Ванька-сапожник, схватив Алика за рукав. — Выручайте! — просипел он, не спуская вожделенного взгляда с блестящих пивных пробок. — Помираю!
