— Мужики, может помочь? — крикнул он, зависнув на подножке.
— Сами справимся! — буркнул колдующий над пробитым колесом «водила».
— По обочине объедешь? — спросил один из окружения монаха.
— Попробую, — пожал плечами горбун.
— Тогда давай, пошевеливайся!
Квазимодо залез обратно в машину и осторожно, стараясь не свалиться в придорожный кювет, принялся объезжать «волгу», пробившую колесо. Выскочив на дорогу, он прибавил газ, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за оставшимися позади людьми.
— Ничего странного не заметил, Дмитрий Михалыч? — спросил попутчика горбун.
— Ты о чем? — погруженный в свои мысли профессор почти не обратил на встретившихся на дорогое людей никакого внимания.
— Машины с «конторскими» номерами…
— КГБ? Уверен?
— Угу, — кивнул горбун, — я этих псов как следует рассмотрел! Это не просто легаши! Те так — рохли… Эти — настоящие звери, бойцы! Причем приезжие — в наших краях такие не водятся! Можешь поверить на слово, уж я-то в курсе… Что может связывать приезжих чекистов и того странного монаха? — задумался уголовник. — Не просто же так они его до монастыря подбросили? — размышлял Квазимодо. — И стояли они вокруг него так, словно охрана… Ну, не может же «контора» охранять какого-то монашка?
— А почему ты решил, что он странный? — спросил профессор.
— Не знаю… Возникло такое ощущение… Ну, и курил он… — сбивчиво пояснил горбун.
— Курение не такой уж тяжкий грех, — возразил Дмитрий Михайлович. — Видывал я священников, смолящих табак без зазрения совести. Так что все в порядке.
— Нет, было в нем что-то странное… — не сдавался горбун. — Я прямо вот здесь почувствовал… — Он прикоснулся рукой к груди. — Черт, это амулет! Это он…
— Что с амулетом? — заинтересовался Дмитрий Михайлович.
— Это не я странное почувствовал, — сумел, наконец, разобраться с чувствами Квазимодо, — это амулет на него среагировал! Точно! Амулет!
— Ты хочешь сказать, что тот священник — нечисть?
— Не знаю, но амулет сработал! Зуб даю!
— Интересно, интересно! — произнес профессор. — Только нам от этого никакой выгоды.
— Ты прав, — согласился горбун. — А к амулету стоит прислушиваться… Мало ли…
Остаток дороги они преодолели без каких-либо происшествий. Горбун завез профессора во двор его собственного дома, где и высадил. Договорившись о следующей встрече, они расстались. У подъезда собственного дома горбуна ожидала ржавая желто-зеленая копейка, за рулем которой обнаружился кемаривший без всякого зазрения совести Хорек. Квазимодо постучал костяшками пальцев по грязному стеклу «форточки». Хорек «очнулся», посмотрел осоловелыми глазками на горбуна и расплылся в «ответной лыбе»:
— Квазимодыч, ты хде покрылся?
— С какой целью интересуешься, Хорек? — вкрадчиво поинтересовался Квазимодо.
— Да оно мне надо? — зная репутацию горбуна, сразу «съехал» Хорек. — Тебя пахан целый день высвистывает…
— Хобот? А чё за проблемы?
— А мне почем знать? Я весточку притараканил, а вы уж меж собой перетирайте…
— Покатили к Хоботу! — распорядился горбун, залезая в машину. — Где он сейчас?
— У Ашота в тошниловке, — сообщил Хорек, заводя свой тарантас.
К летнему ресторанчику «Арарат» Хорек домчал горбуна минут за пятнадцать. Когда до заведения оставалось метров двести, Квазимодо почувствовал что амулет «шевельнулся», предупреждая о какой-то опасности. Настороженно зыркая по сторонам, горбун вылез из машины и прошел под навес, где с комфортом наливался дорогим коньяком Хобот. Пахан и оказался тем самым объектом, на который «сделал стойку» доработанный старухой древний амулет айнов. Вот оно в чем дело! Горбун потихоньку начал разбираться в действии колдовской финтифлюшки. Если вспомнить, как вылечился от чахотки Хобот — все становиться на свои места: амулет позволяет распознать не только саму нечисть, но и людей, плотно с ней соприкоснувшихся.
«Ай да бабка, ай да молодец! — обрадовано подумал Квазимодо. — С помощью этой штукенции можно будет с точностью определить, кто есть кто!»
— Появился? — опрокинув очередную стопку, принялся буравить подельника тяжелым взглядом авторитет.
— Че за срочность, пахан? — присаживаясь напротив, спросил горбун, наливая в пустую рюмку коньяка из початой бутылки.
