Отъединенность человека от природы сказывается в трагикомедиях Шекспира и в других их особенностях.
В ранних комедиях природа обладала магической силой: стоило человеку переступить черту, отделяющую общество от природы, как он не только оказывался в мире, живущем по другим законам, но под благотворным воздействием природы менялся сам. Злодей Оливер (“Как вам это понравится”) в Арденнском лесу превращается в любящего брата и нежного влюбленного, узурпатор Фредерик на границе леса без всяких причин отказывается от неправедно завоеванной власти и уходит в отшельники. И в “Сне в летнюю ночь”, и в “Как вам это понравится” природа улаживает все конфликты, исцеляет все душевные раны.
В последних пьесах общение героев с природой никогда не вызывает никаких изменений в их внутреннем мире и в их душевном состоянии. Клотен столь же кровожаден, глуп и подл на Уэльских холмах, как и во дворце Цимбелина. Антонио и Себастьян и в естественной обстановке острова Просперо замышляют предательский заговор и убийство. Имогена страдает у пещеры Белария не меньше, чем она страдала при дворе. Природа здесь никого не исправляет, никого не лечит - она автономна и индифферентна, люди покидают природу такими же, какими они были до встречи с ней.
Эмансипированность человека в его контактах с обществом проявляется в последних пьесах не столь явно. Пожалуй, только Перикл ощущается пременами как персонаж, полностью лишенный общественных связей. Однако и в других шекспировских трагикомедиях человек менее связан с обществом, чем в трагедиях.
Выражается это главным образом в характерах героев.
Во-первых, герои перестают чувствовать масштабность происходящего, грандиозность мира, теряют ощущение комичности событий (за исключением Просперо - все нижеследующее рассуждение к нему не относится). Для героев трагедий их личные беды были всегда каплей, в которой отражались бедствия общественные и всемирные; протагонисты великих шекспировских трагедий чувствовали пульс вселенной. Герои трагикомедий замыкаются, как правило, в своих личных горестях, кругозор их сужается, всеобщие потрясения их не волнуют, над устройством общества они в большинстве своем не задумываются. Даже те немногие из них, кого, подобно героям трагедий, собственные несчастья толкают к более широким обобщениям (например, Постум, Беларий, иногда Перикл), неизмеримо уже и мельче в своих рассуждениях, чем трагические герои, не способны охватить ход всей жизни и положение всего общества. Для Гамлета поспешный брак матери - одно из многих доказательств того, что “век вывихнул сустав”. Для Постума мнимая измена Имогены - свидетельство порочности и распущенности всех женщин. Пыл его филиппики против женщин явно не пропорционален скудости и банальности основной мысли, имеющей многовековую давность: все грехи и пороки - от женщин. Поэтому если герои трагедий ощущают свою ответственность перед обществом, держат на плечах, подобно Гамлету, весь мир, то трагикомическим персонажам это чувство незнакомо. Гамлет хочет “вправить” веку сустав - Постум собирается писать памфлеты против женщин. Оттого, в частности, герои трагикомедий гораздо быстрее и легче решаются на действия: легче, конечно, покарать неверную жену, чем искоренить зло в мире. Еще более ослабление связей между человеком и обществом, свойственное последним пьесам как трагикомедиям, обнаруживается в известной автономности характера героя от внешней среды, от ситуаций, в которые герой попадает.
Если рассматривать действующих лиц шекспировских трагикомедий с точки зрения того, как их поступки соотносятся с их характерами и в какой мере характер оказывается постоянным и последовательным, то можно всех персонажей распределить на три основные группы.
Первая. Поступки героев полностью или почти полностью соответствуют их внутренним качествам. Действия, которые они совершают на протяжении всей пьесы, не меняют того представления об их натуре, которое сложилось почти сразу - из слов других действующих лиц или при их собственном первом появлении. Характеры этого типа, как правило, резко контрастны друг другу: или воплощают лучшие качества человеческой натуры (Марина, частично Перикл, Имогена, Пизанио, Гвидерий и Арвираг, Гермиона, Фердинанд и Миранда, во многом Просперо), или, наоборот, олицетворяют самое низменное в человеке (Антиох, Клотен, Королева, Антонио и Себастьян).
