В циклотронной лаборатории РИАНа, куда Курчатов пришел, в сущности, варягом, он освоился довольно быстро. Народ там подобрался хороший, знающий. Нового завлаба встретили, в общем, приветливо, хотя и не ждали от него особых подвигов. Как-никак это была работа по совместительству. Не может же человек разорваться на части. Отдел в физтехе, кафедра в пединституте, а теперь вот РИАН. Но, видя, как он изо дня в день выкладывается на сборке, сотрудники невольно ловили себя на мысли, что именно их циклотрон и есть та самая главная цель, которой подчинена вся жизнь этого очень незаурядного человека. Возможно, особенно в дни неудач, так думал и сам Курчатов, забывая в заботах и рабочей лихорадке, что циклотрон — всего лишь звено, не самое главное, в той грандиозной проблеме, которую он мысленно называл «цепью».
Цепь была реальна и жизненна. Но на пути к ней лежали загадки нейтронов. И поэтому необходим был циклотрон.
Курчатов ясно сознавал, что наука вырвалась из тесных стен лабораторий. Она превращалась в могучую самодовлеющую силу. Ей требовался поистине индустриальный масштаб. Те простые, по существу, установки, на которых работали в лаборатории ядерных реакций, явно исчерпали себя. Нужен был новый качественный скачок, выход на иную, более высокую орбиту. Для исследования атомов требовались машины и агрегаты заводского типа. Энергетические затраты масштабов поистине промышленных, целые армии хорошо подготовленных рабочих, инженеров и техников.
Первой такой «заводской» машиной должен был стать циклотрон.
Курчатов до мельчайших деталей знал устройство Калифорнийского ускорителя, сконструированного Лоуренсом и Ливингстоном. Мощные электромагнитные поля оголяют атомы, как шелуху с орехов, сдирают с ядер невидимые электронные оболочки. Электрический вихрь подхватывает эти ободранные ядра — заряженные ионы и бросает на невидимые, но такие ощутимые спирали силовых линий. Плоские, погруженные в вакуум полуцилиндры дуантов попеременно обрушивают на ионы удары переменного высокочастотного тока. Частицы мечутся между дуантами, разгоняясь по кругам, как кровь, повинуясь ударам сердца, бежит по замкнутому контуру вен и артерий. В том есть нечто вселенское, космическое, выходящее за пределы здравого смысла, житейской обыденности.
В металлической камере циклотрона заключена межзвездная пустота. Точнее, вакуум, ибо нет пустоты в природе. Физический вакуум — это та же материя, но более тонкая, чем привычное нам вещество, менее осязаемая, чем магнитное поле. Вакуум полон скрытой энергией, набит неродившимися, как в полусне пребывающими частицами. В нем есть, но лишь в неявной форме, все кирпичи, необходимые для построения мира.
И вот человек включает рубильник. Ионы — эти частички межзвездных туманностей, обитатели галактических бездн начинают метаться между заряженными пластинами, подгоняемые бичами дуантов. Они разгоняются почти до световых скоростей, превращаясь в яростный вихрь космических лучей. Это крохотная вселенная, созданная человеком. Не мертвая копия, а таинственно мерцающая, пульсирующая модель бесконечного мира. И человек — бог ее.
В нужный момент, когда ободранные ядра легких газов — протоны, дейтоны и альфа-частицы разгонятся до космических скоростей, нальются всесокрушающей звездной энергией, электрическое поле отклонит их в сторону и направит в крохотное окошко. Теперь эти могучие ионы пригодны для ювелирной атомной бомбардировки. Они превратились в снаряды атомной артиллерии. Недаром те цели, на которые будет обращена вся их мощь, называют мишенями. Но природа живет по законам диалектики. И разрушение в ней неразрывно связано с творением, рождение с гибелью, созидание с распадом. Снаряды-ионы разбивают тяжелые ядра, но из осколков рождаются ядра легких элементов. Из одного атома возникает два, три, а то и больше.
Смерть одного и сотворение многих. Но и это не все. Застряв в стенах вражеской крепости, атомный снаряд может как бы раствориться в них. Сливаясь с ядром, он утяжеляет его, добавляет к его электрическому заряду свой, и атом мишени превращается в новый, неизвестный на Земле элемент, занимает пустые клетки менделеевской таблицы. Все правее и правее, все дальше от урана. Воистину человек — творец мироздания.
