— Да, возможно, — о чем-то размышляя, сказала НВЗ. Но…
— Ещё есть фотография, — доставая фото, сказала Цыля. — Вот, это вы, а это он.
С фотографии смотрела молодая женщина, а рядом стоял маленький мальчик.
— Что вы хотите?
— Твои деньги! — хотели выкрикнуть все, но Цыля начала первая — издалека.
Банальная речь сводилась к одному, что всё дорожает, дача не достроена, авто нужно поменять, детей надо выучить и т. д. и т. п. Потом она достала сложенный ромбиком список и, словно подбивая под конкретную смету определённую сумму, начала тупо, нагло перечислять.
— А я уезжаю в Париж, — решительно сказала НВЗ. — Это мая заветная мечта.
— Зачем?!!
— Я хочу увидеть Париж и умереть!
— Какой Париж? Зачем Париж? — Винидикт ничего не понимал.
— Зачем же так далеко ехать? — при слове «умереть» Цыля улыбнулась. — Можно увидеть, например, Владимир и умереть. Или Таганрог…
— Или же свой двор… увидеть… и умереть… — поддакнул Винидикт.
Полчеловеки окружили НВЗ. Трудно предположить, чем это всё кончилось, если бы не стук в дверь. Вошли двое в белых халатах.
— Мы за вами, — сказал один. — Пришло время эвтаназии.
— Чего пришло?! — буркнул Винидикт.
— А-а-а… — сказал второй. — Старушка добровольно уходить из жизни.
— Чего!! — закричал почти разбогатевший сын. — Я вам, бля, такую афтаназью покажу! Пошли вон отсюда. Без вас справимся…
Пока толпа боролась за жизнь старушки, НВЗ воспользовалась паузой. Достала конверт и, отдав уже заученные цифры на съедение огню, задула свечу.
* * *
В уютном ресторане, окружённая одиночеством и дымом тонкой дамской сигареты, сидела таинственная незнакомка и о чём-то мечтала. Тайна, которая мучила официанта, заключалась в том, что изысканно сервированный закусками стол был, не тронут. Только вино чуть-чуть пригублено. Проходя мимо столика, официант почувствовал её взгляд; уделил внимание.
— Посмотрите, — сказала незнакомка, указывая на улицу. — Что это там?
Официант направил взгляд сквозь полированное стекло по указанию её холёной руки.
— Мадам, это машина министра Алена Жюпе.
— Нет, немного дальше…
— А-а-а. Афиша. Сегодня в Оперном театре премьера.
— Нет, нет. Ещё дальше, немного левее…
— М-м-м, мадам, извините, но дальше… только контейнер для отходов.
— По-моему, там явно кто-то есть. Я вижу движение.
— Мадам, мне право неловко, но это крысы.
— Крысы?
— Да.
— Отнесите это им.
Она небрежно указала на закуски и затушила сигарету.
— Но мадам, у нас ресторан для VIP-персон, мы не обслуживаем крыс.
— А вы обслужите, пожалуйста, я хорошо заплачу.
С маской явного недовольства, которую правда прикрывала другая маска — угодника, официант принялся за работу. Поставив закуски на искрящуюся металлом тележку, он выкатился на улицу.
Когда крысиная трапеза закончилась, он вернулся чтобы доложить.
— Сколько их? — пригубив вино, спросила незнакомка.
— М-м-м. Мадам, я не успел сосчитать, они так быстро крутятся. Кажется, их десять.
— Десять?
— Да.
— Значит, все живы. Спасибо, за хорошую новость.
— Извините мадам, но я вас совсем не понимаю.
Послышались шаги. Шли двое в белых халатах, похожие как две капли воды. Они направлялись к ней, два медбрата близнеца: один держал маленький саквояж, другой — нехорошие мысли. При виде их у официанта появилась очередная маска — сочувствия, но как он не старался на лице вырисовывался гипсовый слепок ужаса.
— Мадам, мы за вами, — сказал первый.
— Чёрт возьми! Как вы меня нашли?
— Нам помогли члены организации «эвтаназия без границ», — отрапортовал второй.
— Вы предлагаете, чтобы я вступила в эту организацию?
— Мы не предлагаем, мы требуем!
— Когда это нужно сделать?
— Это нужно было сделать ещё вчера, — сказал первый.
— Но вчера я должна была подняться на Эйфелеву башню, мне не хватило ровно полчаса. Я хотела увидеть этот город с высоты полёта ветра.
— Хорошо, вы можете это сделать, — сказали два медбрата. — Только мы вас будем сопровождать.
Скоростной лифт в небо, и вот они уже на небесах смотровой площадки. Погода замечательная: ясно, тихо, безветренно. И уже пора уходить.
— Пора, — доставая шприц, сказал первый.
Второй, сволочь, промолчал, хотя должен был сказать дежурную фразу.
