Кроме того, при рассмотрении вопроса о пробелах нередко происходила подмена понятий: в качестве пробелов рассматривали и такие недостатки технико-юридического характера, допущенные при изложении нормативного материала, которые могли быть прояснены в ходе толкования.
Таким образом, юридическая природа пробелов в общей теории права оставалась непроясненной. Подтверждением этого являются те немногочисленные определения пробелов в праве, которые мы находим в правовой литературе «советского» периода.
С.И. Вильнянский, например, полагал, что пробел в праве — это полная или частичная неурегулированность отношений, обусловленная отсутствием, неполнотой или противоречием норм[83].
В.И. Акимов считал, что пробел представляет собой «неурегулированность конкретной нормой права отношений, которые закреплены в его общей норме»[84]. Понятие «общая норма» автор не раскрывает, а отсылает читателя к другим источникам, в частности к работе О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского «Вопросы теории права». В ней общая норма определяется (применительно к области гражданского права) как концентрированное извлечение из всей совокупности гражданско-правовых норм, сделанное в соответствии с интересами социалистического общества и основными принципами советского гражданского права[85]. Однако применить данное определение к уголовному праву вряд ли возможно, поскольку специфика последнего не позволяет ориентироваться на некие эфемерные интересы общества, не закрепленные непосредственно в уголовном законодательстве.
Современные авторы также придерживаются различных точек зрения на природу пробелов.
Так, Ф.А. Григорьев и А.Д. Черкасов понимают под пробелом в праве «... отсутствие в действующей системе законодательства нормы права, в соответствии с которой должен решаться вопрос, требующий правового регулирования»[86].
В.М. Сырых рассматривает как пробел в праве «отсутствие нормы права или ее отдельной части, необходимых для регулирования отношений, имеющих правовой характер»[87].
Между этими, близкими по содержанию, определениями, можно выявить и некоторые отличия. Во-первых, в качестве пробела во втором случае понимается отсутствие, не только целой нормы, но также и какой-то ее части. Во-вторых, если вывод о необходимости регулирования отношений, Имеющих правовой характер, замыкается на уже существующем правовом материале, то решение вопроса, требующего правового регулирования, охватывает и те отношения, которые не входят пока в сферу воздействия права.
Наиболее развернутое определение пробела дает В.В. Лазарев.
«Пробелом в позитивном праве, — пишет он, — является полное или частичное отсутствие правовых установлений (норм), необходимость которых обусловлена развитием социальной жизни и потребностями практического решения дел, основными принципами, политикой, смыслом и содержанием действующего законодательства, отвечающего правовым требованиям, а также иными проявлениями права, вытекающими из природы вещей и отношений»[88].
Определение, данное В.В. Лазаревым, сочетает в себе понимание пробела как полного или частичного отсутствия норм с указанием критериев, по которым определяется его наличие. Не оспаривая в целом эту дефиницию, заметим, что некоторые из названных критериев, в частности «иные проявления права», настолько расплывчаты, что не позволяют определить четкие границы пробела.
Не было принято анализировать эту проблему и в уголовном праве советского периода. Здесь также превалировали представления о внутренней достаточности уголовного закона для решения любой проблемы его понимания, о возможности в каждом случае найти единственно правильный способ истолкования. Впрочем, даже ученые, признававшие существование данной проблемы, нередко придерживались точки зрения о принципиальной ее разрешимости в рамках существующего нормативного ресурса. Так, А.С. Шляпочников, выделяя неясность, неполноту, противоречивость и пробел закона, одновременно полагал, что «четкость и определенность уголовно-правовых норм Особенной части исключает какую-либо необходимость их дальнейшего развития в подзаконных актах»
