А к а д е м и к (Жене). Я знаю, что делаю! (По телефону.) Алло! Службу президента... Служба президента?.. Здравствуйте, мадмуазель, я хочу поговорить с президентом. С ним самим. Лично. Алло! Жюль? Это я... Что?.. Что?.. Но послушайте, дружище... но выслушайте меня... Алло!..
Ж е н а. Это он?
А к а д е м и к (Жене). Помолчи. (В трубку.) Вы шутите, дружище... Вы не шутите?..
Кладет трубку.
Д р у г. Что он сказал?
А к а д е м и к. Он сказал... он сказал... «Я не хочу с вами больше разговаривать. Мама запретила мне водиться с двоечниками», — и повесил трубку.
Ж е н а. Этого следовало ожидать. Все потеряно. Что ты сделал со мной? Что ты сделал со мной?
А к а д е м и к. Как же так! Ведь я читал лекции в Сорбонне, в Оксфорде, в американских университетах. О моем творчестве написано более десяти тысяч диссертаций, сотни толкователей склоняются над моими произведениями. Я доктор Honoris causa университета в Амстердаме, секретных факультетов герцогства Люксембург; мне трижды присуждали Нобелевскую премию. Король Швеции поражался моей эрудиции. Доктор Honoris causa, доктор... и провалился на экзаменах!
Ж е н а. Теперь все будут смеяться над нами!
Академик ломает о колено свою шпагу.
Д р у г (наклоняется, чтобы подобрать обломки). Я бережно сохраню их в память о вашей былой славе.
Разгневанный Академик срывает с себя ордена, бросает на землю, топчет их.
Ж е н а (пытаясь помешать ему, собирает их). Не делайте этого! Не делайте этого! Это все, что у нас осталось.
Занавес
