Проба на киллера - страница 48

Брянцев заметил, как у Щеглова стал конвульсивно подергиваться краешек рта.

— Не помню такого! Кто-то вам лажу спорол.

Брянцев усмехнулся.

— Никак Алексей вас врасплох застал? Ладно, можете пока не отвечать, мы еще вернемся к этому эпизоду. А сейчас я хотел бы вот о чем спросить. Когда вы и Надежда Васильевна вели Алексея домой, он не жаловался на парней, которые напали на него ночью возле школы?

— Нет, не помню я ничего такого! — поспешно ответил Щеглов. — Что-то он лопотал, так мало ли кто чего говорит — слышишь да не слушаешь. И Надя тоже тогда жаловалась. На Лешку, что пьет по-черному. Это я помню.

— Не говорила, когда ее муж вернулся домой той ночью — после того, как разбил чашку и убежал?

— Говорила. Под утро приполз. Часа в три.

— В каком состоянии он был?

— Лицо было в ссадинах. Да вы лучше у нее самой спросите.

— А вы сами, когда вели его домой или уже дома, не заметили у него на шее каких-нибудь царапин или ссадин?

— Я же не врач, чтоб его осматривать!

— Ну, ладно. Побыли вы у Надежды Васильевны минут пять. Или там двадцать… И снова пошли к Митрофанову?

— Снова пошел. Но был у него недолго. Алику надо было ехать на вокзал, провожать сына в турпоход.

— Больше в этот день вы Алексея не видели?

— Видел. Часов в десять вечера я зашел во двор их дома. Решил посидеть с мужиками за доминошным столом. А немного погодя из подъезда вышел Алексей. Пьяный. Ястребков в это время как раз вино разливал. Остатки уже. И Алексей потянулся рукой к стакану. Ястребков отодвинул стакан подальше и посоветовал Алексею идти обратно домой, хорошенько выспаться. Кажется, Алик и отвел его, точно не помню…

— После этого вы еще долго сидели за доминошным столиком?

— Нет, скоро стали расходиться. Я сразу домой пошел.

— В котором часу пришли домой?

— Так… Ну, примерно в половине двенадцатого. Или без двадцати.

— Кто в это время был дома?

— Оба родителя.

— Они видели, как вы вошли в квартиру?

— Конечно! Мать сказала: «На кухне котлеты, поешь». Я поел и прошел к себе. Немного посмотрел телевизор и…

— Что за передача была?

— Музыкальная. Какое-то шоу. Да я минут пять всего и смотрел.

— В какое время вы легли спать?

— Минут пять-десять первого. Я еще слышал через стенку, как по первой программе начали передавать новости.

— Ночью не выходили из дому?

— Нет.

— Утром когда встали?

— Часов в девять.

— Когда вам стало известно о смерти Полунина?

Вопрос словно бы застал Щеглова врасплох. Некоторое время он копался в своих воспоминаниях.

— Когда стало известно?.. Постойте… А которого числа всех стали вызывать на допросы? Захожу во двор их дома… Нет, не так…

— Кто первым сообщил вам эту новость?

— Кажется, Алик Митрофанов. Ну да: мы с ним на улице встретились, недалеко от их дома.

Он только что из милиции вернулся и был вроде как не в себе. «Лешку, сказал, ночью кто-то грохнул и, видать, меня подозревают». Я спросил, почему он так решил. «Не слепой, сказал, вижу, как развешивают флажки». Тогда я ему сказал, что по такому делу многих будут допрашивать с пристрастием. «Да ведь я последним был, кто с ним разговаривал! В полпервого ночи!». Я его, конечно, успокоил. Если, говорю, кого и подозревать, то, скорее всего, тех парней, которые по ночам безобразничают…

— Что вам было тогда известно о тех парнях?

— Да ведь по всему Уралмашу ходили разговоры! Грабят — избивают по ночам пьяных прохожих, а милиция не чешется. Я, грешным делом, думал, что вы с ними уже разобрались.

— Какие же у вас основания были так думать?

Щеглов удивленно вскинул брови:

— Так ведь они признались в убийстве Алексея!

— Откуда вам это известно?

Щеглов продолжал удивляться:

— Или я в милиции не работал? Кое-кто из знакомых там еще остался. Встретил одного, поинтересовался. Как-никак Надя мне тогда уже не чужая была.

— Кстати, когда вы приходили второго августа вместе с Ястребковым в наркологию, Надежда Васильевна туда ведь тоже подошла. Даже, кажется, угостила вас коньяком, который с собой принесла?..

— Опять какая-то лажа! — нахмурился Щеглов. — Интересно, кто вам такое наговорил? Ястребков? Вряд ли Алик или Ольга…

— Почему вы думаете, что не они?