Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - страница 14

Подсветив себе вмонтированным в звонилку фонариком, инспектор уверенно рванул напрямую, через решётку. Едва протиснулся, как сумрак сбоку нетерпеливо зашептал голосом Козьмы:

— Ну чё? Изловили?

— Изловили. Пошли, посмотришь. Близко не подходи. Глянул — и брысь отсюда. Не до тебя будет!

— Охти!.. — поразился домовой. — А Машка врала, что вы его много дён найти не могли.

— Прибью, — зловеще прошипела пробравшаяся следом кицунэ, понимая, что увязавшийся мужичок может наболтать лишнего и выставить её перед Ивановым в невыгодном свете.

Голос замолк.

К шестнадцатой точке, находившейся неподалёку от основных тропинок и представлявшей собой огромный дуб, подошли через пару минут. На месте их уже ждал присевший на корточки Антон, всецело занятый выворачиванием карманов у длинного, худого тела в тёмной одежде, вязаной шапочке и со стянутыми за спиной руками.

Приманка стояла в стороне, растерянно глядя на присутствующих.

— Нормально прошло? — первым делом уточнил инспектор у Швеца.

— Да. Только этот козлище из кустов к Розе выпрыгнул — я его отключил. Печатью по затылку. Давай посмотрим на этого злодея, — шапочка, раскатанная до подбородка, полетела в сторону.

Ничего больше не спрашивая, Иванов присел рядом и, подсвечивая фонариком, повернул голову лежащего к себе.

Перед напарниками открылось костистое, губастое рыло мужика в возрасте за сорок. Колоритный персонаж. Недельная небритость, неровная стрижка под машинку, большие уши с пухлыми, длинными мочками, острый кадык. Общее выражение лица — обиженно-капризное, с налётом надменности. В общем, некий гибрид дегенерата и неудачника по жизни.

Ничего кавказского в нём, разумеется, не имелось, а из приоткрытого рта сильно воняло луком.

Права оказалась проститутка — таким не дают. Слишком уж отвратительным выглядел щупатель. Не урод в привычном понимании этого слова, а хуже. Чмо обыкновенное, из тех, кого никто и никогда не любит, и кто всю жизнь мнит себя кем-то важным, но вечно ущемляемым завистниками.

Именно такое первое впечатление сложилось и у Антона, и у Сергея, и у сопящих за спиной Маши с Козьмой.

— А дальше? — недоуменно поинтересовалась Роза непонятно у кого. — Что дальше?

— Полицию вызовем, — ответил ей призрак, переходя от карманов к складкам одежды пойманного. — Протокол напишут, в камеру посадят.

— И всё? — в голосе бывшей одесситки появилось раздражение. — Я и понять ничего не успела. Шла себе, шла, а потом за спиной вот этот, — изящный пальчик указал на мужика, — упал. И Тоша за ним стоит. А где погони, драки, перестрелки?

— В кино, — честно ответил Иванов, толкая друга локтем в качестве моральной поддержки. — В жизни по-другому. Бегаешь, бегаешь, а потом хлоп — и поймали. За что в него стрелять? — не сдержался, отвесил губастому добротный щелбан. С наслаждением прислушался к густому, твёрдому звуку от чужой головы. — Зачем за ним гоняться? Для красивой картинки? Так у него нож есть.

Призрак подхватил:

— Есть. Смотри, — в его ладони появилось тусклое лезвие копеечного складничка, извлечённого из чужого кармана. — А если он этим ножом пырнёт кого, пока мы в казаков-разбойников играть будем? Не задумывалась? Люди могут пострадать...

Не сумев оспорить логичность доводов, но не желая признавать их правоту, Роза недовольно фыркнула:

— Ой, а разговоров то было... Враки сплошные! Я-то думала — что... что... — она не сумела подобрать нужное выражение, способное донести всю глубину её разочарования в сыскной работе.

Обречённо махнула рукой, топнула ботиночком по земле, свела брови.

— Говорил же тебе, — мягко, вкрадчиво парировал Швец, оставляя барахло задержанного в покое. — Наша служба — скука, рутина, а в конце частенько пшик. Это тебе ещё повезло, всего один вечер погуляла. А мы с Серёгой знаешь сколько километров тут намотали? Не счесть. Но нет, ты нам не верила... Думала, у нас сплошной праздник. Весь мозг выела: «Возьми да возьми с собой». Взял. Теперь убедилась? Полегчало?

Ответом ему стало презрительное:

— Ой, всё...

Полная разочарований Роза скорчила кислую мину и исчезла, напоследок сухо бросив:

— Я жду от тебя извинений, — и к Маше, с нескрываемой претенциозностью. — Разочарована.