Машка уже плакала не стесняясь, жалея Розу.
– Ну хорошо, с вашей смертью всё более или менее понятно. А как вы теперь появились?
Женщина потупила глаза.
– Я не знаю. Действительно не знаю. Просто возникла недалеко от того места, где было наше заведение. Что было до – не помню. Последнее воспоминание как мне нечем дышать в петле… Знали бы вы, какая у меня случилась истерика, когда я поняла, что теперь призрак!
Но я смогла взять себя в руки и пошла к знакомому месту, благо дорогу помнила. Как изменился город, моды, люди! Именно тогда я и решилась заговорить с тем молодым господином! А через совсем немного времени я опять растворилась! А потом опять появилась!
Тогда я решила пойти на Привоз и послушать людей. Надо же мне было понять, что тут и как! Но не ходить же с пустыми руками как безденежная попрошайка! Оказалось, что я могу придумать себе лоток с пирожками или корзинку с ромашками. Но кому нужны ромашки? Потому я и пошла на рынок, где тот господин меня снова увидел. Как он тогда испугался! И опять я растворилась, совершенно не понимая, как это происходит.
В третий раз осознала себя уже здесь, в этом городе. И опять пошла на рынок. Просто потому, что больше не могу придумать, куда пойти.
– А как вы нашли рынок?
– Это просто. Люди сейчас много говорят в чёрные глупые коробочки, прижатые к ушам. Я услышала, как одна дама сказала: «Я сейчас на рынок, а потом к тебе…», и пошла за ней. Там я встретила вас, – она посмотрела на Иванова. – И вы меня очень напугали. Затем нашла кафе, где собираются всякие… странные существа, и снова увидела молодого господина с товарищем. Но теперь решила не показываться, понаблюдать. А потом был бой с этими халамидниками, стрельба и тот израненный человек… Дальше вы и сами догадываетесь, как я тут очутилась.
Швец встал из-за стола, походил, а потом задал неожиданный вопрос:
– А когда вы проявлялись, у вас не было ощущения поводка на шее?
Роза удивилась.
– Откуда вы знаете?.. Да, первые два раза было – пренеприятнейшее чувство, а сейчас он пропал. Я абсолютно свободна. Это что-то значит?
– Пока не знаю… Серёга! Надымили мы тут, пошли на балкон курить.
Иванов очень удивился, но возражать не стал. Понял, что с ним хотят переговорить без свидетелей.
– Да-да, – поддержала его домовая. – Идите, а мы о своём поболтаем, о женском…
…Закрыв плотно за собой балконную дверь и сделав первую затяжку, инспектор очень серьёзно спросил:
– Что думаешь?
– Не знаю. Слишком многое совпадает в её истории с дознанием, о котором ты мне утром рассказывал. Похоже, не врёт.
– Похоже, – согласился Швец. – И отсюда проистекают нехорошие выводы.
– Какие?
– Мутные, Серёга… Вот смотри, первые два раза она словно поводок ощущала – такое бывает, когда очень сильный колдун душу себе подчиняет, привязывая её к какому-нибудь предмету. Попросту – раба себе заводит. Ритуал сложный, но как раз в масть! Невинно казнённая, знающая истину, блудница. Самое оно для чёрной магии, редчайший ингредиент! А в третий раз поводка нет… Почему – не знаю, и почему её призвали через столько лет – тоже не знаю. И почему сначала в Одессе и ненадолго, а теперь у нас и она свободна – без понятия. Корявое какое-то колдунство! Так не делается!
– Значит, будем ловить этого долдона-призывателя душ…
– В точку! Такие ребята куролесят, пока их не остановишь! Завтра и начнём! До полнолуния ещё неделя, так что время есть.
– Понял, Антоха. Будем считать, что план оперативных мероприятий набросали. С Розой что делать? Развоплощать не хочется…
– Ты дурак? Нет, правда, Иванов, признайся – ты дурак?!
Серёга обиделся.
– Это ты меня сейчас за что?
– За идиотизм. Призрак – проститутка! Да это редчайшая удача! Не понял?
– Нет…
– Объясню проще! Вот тебе, когда любви и ласки хочется – открыл газетку, раздел «Досуг», и дальше по возможности кошелька гуляешь. А мне как? Ни в ресторан с дамой, ни … вообще! А тут хоть шанс есть, да и приятная она дама, опять же… Дошло?!
– Ага… Пошли обратно.
На кухне Роза и Маша горячо, чисто по-женски перескакивая с пятого на десятое, обсуждали тесто и начинку для пирожков. Иванова замутило – ему сразу представился палец в тесте – слишком часто он про него сегодня слышал. Палец призывно сгибался, грязным ногтем маня к себе. Поборов первые рвотные позывы, Сергей решительно вошёл на кухню и объявил:
