— Что, приехали, питерские пролетарии? Дошли до ручки… Полюбуйтесь-ка на голодранцев! Ну что ж — живите, как можете. На меня не рассчитывайте…
А потом все же пустил в дом, но за столом продолжал ворчать на мать:
— Приехали голые… А чем мне кормить вас? На первый случай, так и быть, отделю небольшую полосу ржи. Ну, а дальше землю получайте в обществе, сами обрабатывайте. Что посеете, то и будете жать…
Село Ичалки Княгининского уезда Нижегородской губернии расположено в излучине реки Пьяны. Сбегают к пойме узкие улочки. Левый берег — отлогий, заливные луга без резких границ переходят в богатые черноземные поля, а правый берег реки изрезан глубокими оврагами, поросшими дубняком, орешником, золотистой сосной.
Трудной, голодной и холодной, была наша первая зима в деревне.
А лето в восемнадцатом году выдалось знойное. Яровые — пшеница, овес, просо — пожелтели, не успев выметаться, свернулись в трубочки, ощетинились жесткими стрелами. Зато озимая рожь выстояла, вовремя отцвела, и в жаркие июльские дни тяжелые колосья колыхались от ветра.
Жители Ичалок с восходом солнца выходили на жатву. К полудню уже выстраивались в ровные ряды туго перетянутые снопы золотистой ржи. Потом их складывали в кресты, бабки…
Только на нашей полосе дело не спорилось. Мать моя за годы жизни в Петрограде отвыкла от крестьянского труда, да и не под силу было ей это. На нас надежда была плохая. Мне исполнилось тогда всего 9 лет, Павлу — 11, Николаю — 16. Два старших брата воевали: Михаил в латышском отряде — на Урале, против Колчака, а Алексей защищал Петроград.
Соседи поначалу зло посмеивались над нашим неумением запрячь лошадь, пахать, жать, косить. Особенно переживал насмешки Николай. Был он невысокого роста, коренастый, смуглый, ходил не спеша, вразвалку.
Все изменил один случай… В знойный полдень в поле, где мы убирали рожь, вдруг донеслись частые удары колокола. С Глиняной горы село было видно, как на ладони: горели тесно прижатые друг к другу избушки на Ичалковском порядке, в центре села. Метались красные языки пламени, росли клубы дыма.
Услышав набат, все побросали серпы и кто бегом, а кто верхом на лошади бросились в село. Дорога — в завесе поднятой пыли, ничего нельзя было разглядеть, только слышались громкое понукание лошадей да удары кнутов.
Когда прибежали в деревню, огонь бушевал вовсю. Горели дома, дворовые пристройки и сенницы, крытые соломой. Ветер легко перекидывал пламя с одной улицы на другую. Обезумевшие люди бестолково метались по пожарищу, пытаясь спасти имущество. Некоторые отчаянно кидались в горящие дома, выхватывали, что попадалось под руки: пустые ведра, посуду и всякую мелочь.
Кто-то вынес иконы Николая-чудотворца, божьей матери. Старики и старухи стали на колени и начали молиться, прося помощи у бога. А пожар все разгорался, угрожая улицам Заречья. И вдруг в отблеске огня я увидел брата Николая. Вместе с другими парнями он стал багром растаскивать горящие бревна дома, от которого пламя вот-вот могло переброситься на соседние дворы. На брате загорелась рубаха, кто-то облил его водой, а он снова бросился в пекло. Скоро к смельчакам присоединились молодые мужики, женщины. И огонь, наткнувшись на пустоту, начал спадать.
Николай пришел домой весь в ожогах. Мать, положив ему на обожженные места смоченное водой полотенце, смотрела на сына с нежностью и гордостью. Я, конечно, тоже гордился своим братом. После этого случая отношение к нам односельчан изменилось. Теперь, когда мы отставали и у нас на полосе появлялись «козы», с соседних делянок прибегали пособить девушки и ребята. Да и в другой помощи отказа не было.
Так прошел год. А когда летом девятнадцатого из плена вернулся отец, хозяйство наше уже кое-как было налажено.
Частые пожары вконец разорили село и заставили мужиков отказаться от деревянных построек. В ту пору недалеко от Ичалок обнаружили большие залежи известняка. Стали собственными силами добывать белый камень. Решили и мы построить себе каменный дом. Работали всей семьей. Иногда из соседней деревни приходил помочь товарищ отца по германскому плену Фрол Иванович. Потомственный каменщик, он показывал, как готовить раствор извести, укладывать камень в ровные ряды.
