Мне претили прибыли с конфискаций, Саше - тем более (он судил "негодяев" из принципа). Остальные, как честные люди, дабы не смели сказать, что они - обогатились на казнях, отошли подальше от следствия.
По французской методе мы решились делиться на "злого" и "доброго". Мне проще было сказаться "злым", дабы впоследствии ни на кого не пала тень подозрения в сотрудничестве с моей фирмой, но...
Поэтому, когда до того дошла речь, я спросил у "напарника":
- "Кем ты хочешь быть? "Злым", или - "добрым"?"
Иезуит задумался, почесал голову, а затем, странно глядя чуть в сторону, будто промямлил:
- "Конечно же - добрым! Но если и ты хочешь этого, давай..."
- "Прекрасно!" - я взял со стола карты, кои мы пометывали на перерывах меж спорами об очередном приговоре, - "Сегодня Крещение - пусть Бог нас рассудит! Выбери карту, а потом возьму карту я. Чья выйдет первой, тот и берет папку "доброго" - вон ту - красную. А второму достанется - черная... Банкуем?"
Прочие тут же сгрудились вокруг нас - на забаву, и Саше уж ничего не осталось - кроме как согласиться:
- "На Даму Червей! В честь моей пассии!"
Я усмехнулся в ответ, - в матушке моей, может и впрямь была цыганская Кровь, ибо она - недурно гадала и научила нас с сестрой сему таинству. Коль вы знакомы с цыганским гаданием, вы согласитесь со мной, что "Червонной Дамой" - все сказано и для вас уже все ясно. Для прочих же - продолжаю.
Я, насмеявшись, еле слышно ответил:
- "Изволь. Моя карта - Пиковый Туз!" - и сел метать. Скажу откровенно, - я взял "Туза" именно потому, что в сих делах ни один не решится связать с ним Судьбы. (И стало быть, - я заранее вложил его под колоду.)
В общем, сидим - мечем. Вот уж колода наполовину сошла, все возбудились, делают ставки, а у Саши второй пот с лица сходит и смотрит он на колоду, что кролик на пасть удава.
Осталось карт десять, мне самому уж жарко и не по себе, - я даже стал сомневаться - как именно я сложил последних две карты, а народ уж неистовствует: Орлов бьется с Кутузовым на десять тысяч, Уваров требует прекратить сие издевательство, Дубельт смеется уже истерически, приговаривая, что дурак Чернышев, что сел со мной метать карту. Даже если колода мной "не заряжена" - Фортуна всегда на моей стороне.
А на Чернышева смотреть невозможно, - глаза у него, как у дохнущей с боли собаки. Короче, - у публики ататуй.
И вот - осталось две карты, я их медленно так шевелю в руках, будто думаю о чем-то своем девичьем, а тишина, - пролети муха - за версту слышно. Потом я поднимаю предпоследнюю карту, показываю ее обществу, а потом бросаю на стол:
- "Туз выиграл! Дама Ваша - убита!" - и тут же с грохотом припечатываю выпавшую карту всей пятерней и пристально смотрю Чернышеву прямо в глаза. Тот силится что-то сказать, из горла его вырывается какой-то сдавленный писк, он с усилием пытается вдохнуть воздуху, но с этим - никак и он багровеет от ужасной натуги.
Его тут же бьют по спине, кто-то дает воды, он с жадностью пьет, потом вдруг пробкой вскакивает со своего места, хватает черную папку и стрелой вылетает из нашей комнаты. А из-за двери слышно, как его жестоко рвет по дороге...
Общее нервное напряжение таково, что мы сами не можем слова сказать, потом Орлов первым приходит в себя, открывает очередной штоф и мы все хлопаем по маленькой без закуски. И вот только после всего, когда все чуть отдышались, Сережа Уваров вдруг с ужасом смотрит на стол и, хватаясь за сердце:
- "Господа, но это же - Дама! Червонная Дама!"
Все, как круглые идиоты, смотрят на стол на Червонную Даму и не могут поверить глазам. Я, честно говоря, тоже так увлекся эмоцией, что сам удивился - откуда тут Дама, хоть и сам подложил ее перед сдачей - поверх Туза.
Тут я разлил друзьям по второй и заметил:
- "Ну, - Дама... Какая разница? Папку-то он уже - взял!"
Заспорили, и я, прекращая концерт, стукнул тут по столу:
- "Братцы, о чем спор? Если мы дадим Саше Право всех миловать - сии якобинцы веревки из него станут вить! Вы же сами все видели!"
(Через десять лет после того Крещенского вечера я прочел "Пиковую Даму". Я спросил еще у поэта - почему именно такой конец у его повести? Ведь в жизни все было - не так.
