Но люди сразу же приободрились, говоря друг другу, что до свету недолго, а сие - Господь нам знак подает. Вон у нехристей всю сторону будто серым дымом заволокло, а у нас - солнышко!
И вправду - низкие облака создали столь причудливую игру света и тени, что наша сторона будто на глазах наливалась ослепительным и живительным светом, в то время, как противная еще была скрыта низкой серою пеленой. А тут еще и батюшки пошли с иконами, благословляя солдат на защиту родной стороны. Солдаты - все, как один, вставали на колени в свежевырытую грязь и, обнажая головы, целовали святые иконы и по всему переднему краю прошла молва, что иконы - чудотворные.
Общее одушевление было столь велико, что мои латыши тоже стали завязывать пригоршню склизкой, хлюпающей земли в узелок и вешали его на грудь, приговаривая:
- "Хорошая земля тут. Влажная и болотная... Сам Велс - родитель этой земли! Пусть Кровь Велса (болотная влага) живей течет в моих жилах и поит меня Его Силой!"
Потом лучи света, как в исполинском театре теней - упали к якобинцам и верхушки далекого черного леса сразу зловеще посинели и обратились в тяжкую грозовую тучу, ползущую в нашу сторону. "Наш" же лес вдруг стал золотым и багряным. Надо же было такому случиться, что у нас стояли березы, а там одни мрачные ели! Но простые солдаты и эту случайность восприняли, как примету:
"Господь подал знак, что силен Антихрист и нам быть - в крови... Но с нами Бог, ребята! Наш лес в крестах, да куполах! Не боись, братки, с нами Святое Воинство!"
И тут... Раздались выкрики сторожей. Все тут же кинулись по местам, я бережно положил на траву штуцер перед собой и вскинул винтовку. В прицел я увидел, как странно зашевелилась трава на том берегу заболоченного овражка шагах в трехстах перед Колесниковым. Потом темная, в рост человека, черная от падающей тени, осока раздвинулась и я увидал якобинцев.
По обмундированию и нарезным фузеям я узнал элиту французской пехоты фузилеров. Единственных ублюдков, способных пустить пулю на восемьсот шагов. Основная масса сих сволочей ушла к Риге под командой Макдональда (ибо Ригу прикрывали ливонские егеря), но пару полков Антихрист нарочно припас против тех егерей, что остались с главною армией.
Я видел, как опасливо фузилеры посматривали на тот берег Колочи. Черные кресты полоскались только на севере - в самом Бородине и еще дальше направо. Мой же отряд считался смешанным, так что флагов у нас было два, - причем основной - русский триколор, а не - крест.
Впрочем, до меня было им далеко, - все внимание фузилеров привлекал флажок Колесникова, вот к нему-то они и приглядывались, как шакалы, поглядывающие то на вожделенную овечку, то на грозную свору - на том берегу Колочи.
Мои снайпера вскинули винтовки и приготовились взять штуцера для дальнейшего боя, - первый залп из винтовок, а дальше уж штуцера - по старинке. Но я не желая до срока выдать позицию, ждал, пока фузилеры подбредут ближе, чтобы разобраться под чужой шум. За лишние полчаса мы успеем перезарядить винтовки...
Вот лягушатники потихоньку накопились на той стороне овражка и я уж думал, что вот-вот, но тут их офицеры, как по команде встрепенулись и стали указывать в мою сторону. В первый миг я не понял, что происходит, но Андрис тронул меня за плечо и со значением указал на наш флаг.
Причудливая игра облаков, ветра и солнца на мгновение осветила именно его и он теперь гордо развевался - как бы подсвеченный утренним солнцем. На месте лягушатников я бы тоже задумался, увидав перед главной батареей русских - латвийский стяг и, стало быть - наши винтовки. Тысяча шагов прямого выстрела, пули с оловянной рубашкой - не теряющие убойной силы при трении о воздух, да оптические "прицелы с кобальтом" - тут есть что обсудить.
Вот и лягушатники не решились проявить избыточный героизм, а тихо-мирно показали красные задницы своих штанов и снова спрятались в черной осоке, только трава зашуршала. Оттуда до моих позиций было шагов девятьсот немного дальше, чем нужно фузее для выстрела и чуть больше, чем нужно винтовке для выстрела верного. Все надумали охладиться и обождать. Война баба нервная, - к чему ее торопить?
