- "Да, он перестал пить. Он больше не лазает по чужим стенам, но... Он сильно переменился к лучшему".
Князь кивнул понимающе и на лице его появилась отеческая улыбка:
- "Не осуждай его, Саша. Это великое счастье - на склоне лет найти единственную, Богом данную, женщину. Мать твоя любит другого, он тоже нашел свое счастье, а то, что в вашем кругу не бывает разводов...
Он - хороший солдат. Плохой, ужасный генерал, но - великий солдат. От него никто и никогда не ждал дерьма, как...
А вот ум свой и таланты батька твой - пропил. Не пей... У тебя есть это в Крови - заклинаю, - не пей".
Я вдруг ощутил самую искреннюю приязнь к этому человеку и знал, что он тоже меня любит, как сына своего старого боевого друга. У меня даже не было сил намекать ему на то, что друг его - не мой отец. Потом все переменилось, ибо я понял, что приветствие сие было лишь способом досадить моей матушке. Сладок поцелуй друга - Иуды...
После князя я встретился с Котляревским. Если князь напомнил мне изящную статуэтку пастушка из фарфора, Котляревский по облику был схож с медведеподобным Петером. Кстати, он был ровно на год старше меня и единственный из хозяев свободно говорил по-немецки. (Его матушка была наших Кровей и мы сразу нашли общий язык и сдружились.)
Природная Петькина мизантропия послужила причиной отсылки сего блестящего офицера сюда - на Кавказ. Будучи немцем по матушке и хохлом по отцу, Петя был слишком заносчив (как истый хохол) и чересчур педантичен на русский вкус. Я в Латвии видывал и не таких (тот же дядя Додик был не подарком), но русские не привыкли к такому норову и обращению.
Первое, что бросалось в глаза при виде Кислицына - его бледное лицо и нездоровый румянец. Несчастный все время подкашливал (частенько с кровью), и все кругом делали вид, что не видят этого.
Судьба сыграла с Кислицыным злую шутку. Он был одним из лучших и выпускников Колледжа. (Его ставили на одну доску лишь с его другом и одноклассником - Мишей Сперанским.) Таланты его были настолько ярки и неоспоримы, что "на разводе" его определили в Англию - самый высший пост для русского резидента! (Сперанский попал в католический Рейнланд - менее важное место работы.) И тут - чахотка в такой форме... С таким кровохарканием только в туманы!
Вот и перевели умницу Кислицына на знойный юг. В края, куда в петровские времена ссылали сифилитиков.
В интенданты же он попал по весьма забавной причине. Где умный прячет лист? В лесу. Вот и выходило, что весь цвет нашей разведки прошел через интендантские склады. Вместе с самым гнусным дерьмом нашей армии. Зато почти никого из нас не раскрыли. Мы так искусно маскировались под штатных складских воров, да идиотов, что борьба с нами стала просто немыслимой.
Все вражьи шпионы, коих мне пришлось "исповедать" в те годы, жаловались на этакий экивок со стороны "азиатской хитрости русских".
С другой стороны, такая система работы натыкалась на известные неудобства. При интендантстве хорошо развивалась будущая жандармерия, но не разведка. Мы принуждены были засылать наших людей в тыл противника, а по Уставам интенданту запрещалось иметь дела с населением, дабы исключить расхищения. Во всех странах интенданты одинаковы, норовя стырить, что плохо лежит.
Вот и вышло, что либо мы "обнаруживали себя", объясняя начальству зачем мы дружим с "местными", либо засылать русских. В обоих случаях результат был самый плачевный. Так что мое появление было воспринято Кислицыным, как "манна небесная".
Так нашим обществом стали интенданты русской армии. Я ничего не хочу вспоминать дурного об этих людях, тем более что среди них могли быть мои "братья по цеху". Впрочем, если таковые и были, скрылись они от меня замечательно. Но странно было б их встретить в тыловой Астрахани.
Астрахань - Богом проклятое местечко. Особо в июне месяце. Арбузы еще не поспели, зато успели вырасти комары. Здесь у них главное гнездовье на Волге. Мухи тоже...
Мы бились на такой вот заклад.
Берешь стакан молока и наполовину его выпиваешь. А затем чуть прикрыл его ладонью и ждешь муху. Та чует запах молока и летит на него, как ошпаренная, а ты открываешь ей дырочку и когда муха лезет в стакан, ты ее хлоп - и она там. Как только она шлепнется в молоко, можно приоткрыть дырочку и - следующая. За час запросто наловить полный стакан мух, - самых что ни на есть жирных, черных, да раскормленных. Так что под конец непонятно чего там больше, - черного, или белого.
