- "Не верю я людям "преданным". "Преданность" -- одного корня с "предательством". Это же -- не случайно... Этакие на манер флюгера - дунуло и они опять по ветру. Я ненавижу людей лояльных и преданных.
Что же до прочих, - пусть и дерзят, лишь бы писем моих не читали...".
Девушка слушает Государыню, раскрыв рот, а потом спрашивает:
- "Что же нужно мне для того, чтоб заслужить вашу дружбу?"
- "А ничего мне не нужно. Ты не мужик, а - девица, так что плевать на твой вид. Весу никакого ты не имеешь и мне тебя не обхаживать, так что мне все равно - с кем ты. А во всем остальном...
Дело простое. Нет меня и тебе в пять минут скрутят голову. За то, что я твоя тетка. За то, что не могут они на мне отыграться -- тебя вздернут на дыбу. А ты -- жилистая. Долго будешь висеть. Я знаю...
А в этих подвалах болтаться не след. В конце -- все гадят, да писаются и говорят на себя. И еще... Баб в конце... Верней, в конце - они сами на все согласные.
Ты не поверишь сколько лакеев хочет спробовать графиню, иль баронессу... Скоты -- они все такие.
Если я сдохну, а ты не успеешь в силу войти -- держи яд при себе. Как родная тетка советую..."
Государыня долго смотрит на матушку, с какой-то видимой грустью проводит рукой по голове фойермейстера, ласкает ей волосы и бормочет:
- "Я уже довольно стара, чтобы разучиться верить в людей. И я не верю ни в идеалы, ни в общие ценности. Я верю лишь в Кровь. Мою с тобой Кровь. И еще -- Интерес. Личный, шкурный твой Интерес. Если я найду чем купить человека, я доверюсь ему больше и подпущу много ближе, чем преданного дурака. Ты меня понимаешь?"
Матушка улыбается:
- "Тогда нам не повезло. Деньги мне не нужны, Карьере в Науке цари не подмога, если что -- поеду в Европу, - с такой Кровью, как у меня, найду себе угол в любом нужном гетто. Выходит, - мне и кольцо негде продеть".
- "Какое кольцо?"
- "Ну, такое вот - в нос, - вроде бычьего".
Тут уж Государыня изволит смеяться так долго и так заразительно, что и матушка невольно поддается этой странной веселости. А потом Ее Величество вдруг перестает смеяться, цепко хватает еще улыбающуюся племянницу за плечо и та в ужасе отшатывается, как будто видит перед собой - привидение. А тетка шипит прямо в ухо:
- "Да нет же, дурочка. Запомни первое правило Софьи Фредерики Шарлотты фон Шеллинг, - даже и не думай встречаться с быком, не продев ему в нос кольца. Ты у меня вот где сидишь", - на миг Государыня стискивает матушке горло железной рукой, и сразу же отпускает, - "что захочу, то с тобой и сделаю. Знаешь, где у тебя кольцо?" - тетка внезапно хватает племянницу за другое место, опять на миг стискивает и сразу же отпускает, - "Тебе хочется замуж. Тебе нужен дом, семья, детишки, не век же тебе нюхать все эти мерзкие запахи?!
Так вот, - заруби себе на носу - я дам тебе мужа. Богатого, родовитого, так что все твои подружки на тебя обзавидуются. Дам!
Может быть... На колени, сука..."
Девушка в офицерском мундире, которая в эти минуты уже вскочила со своего места и отчаянно отдирает от себя руки тетки своей, вдруг обмякает, обхватывает Государыню и медленно сползает бесформенным кулем по тетке на пол. Обнимает царице колени, и, закусив губы, смотрит на родственницу снизу вверх. А та из своего кресла чуть наклоняется и по-матерински целует девушку в лоб. Затем вдруг зевает, достает из складок платья тонкий стилет, и, подавая его племяннице, говорит сонным голосом:
- "Постереги меня. До личной охраны мне не дойти, а тут... Я недолго..."
Племянница растерянно теребит сонную тетку, с ужасом говоря:
- "Здесь нельзя. Здесь же -- запахи! Пойдемте на воздух, ведь надышитесь здесь всякой гадости!"
Тетка на миг приоткрывает глаза, строго грозит моей матушке и назидательно, с трудом ворочая неподатливым языком, выговаривает:
- "Никогда не спи вне закрытого помещения. Уж лучше я у тебя тут надышусь, чем там -- проснусь с дырой в голове!
Да, и напомни мне завтра -- снять с тебя мерку. Есть у меня портной -чистый кудесник. От Бога кузнец -- даром, что крепостной".
С этими словами венценосица засыпает. Матушка прислушивается с дыханию тетки, затем осторожно встает, запирает дверь палатки на ключ и задвигает тяжелый засов. Затем она подбирает с полу осколки колбы с лекарством и собирает тряпкою с пола мокрую кляксу. Когда племянница кончает работу, она замечает, что теткина рука соскользнула вниз с подлокотника и теперь нельзя подсесть к креслу с сухой стороны. Со стороны ж влажного пола...
