Призраки - страница 229

С. 367. Пожиратель Книг — так называл Чернышевский самого себя.

С. 368. Эрш (1766–1828) и Грубер (1774–1851) — издатели обширной «Всеобщей энциклопедии искусств и наук», которая выходила в Лейпциге.

Родился в семье штатного пономаря Вымпянской церкви на Витебщине. Учился в «панской» школе, где готовили слуг, затем в духовном училище и семинарии. Всю жизнь был скромным преподавателем, даже тогда, когда уже прославился как этнограф и фольклорист. Главные труды Никифоровского: «От колыбели до могилы суеверный народ», «Очерки Витебской Белоруссии», «Полупословицы и полупоговорки», «Очерки простонародного житья-бытья», «Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах».

Печатается по изданию: Нечистики. Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе. СПб., 1902.

Лев Кузнецов родился и рос на Владимирщине. В шесть лет впервые услышал от своей бабушки рассказ о воине, которого в стародавние времена предательски обезглавили враги. Однако ночью, когда они спали, воин поднялся, взял в руки собственную голову и зашагал к родному граду — предупредить о нашествии.

Рассказ о чудесном подвиге героя с таинственным именем Меркурий потряс ребенка. Заканчивалась Великая Отечественная война, домой возвращались раненые и увечные, и бабы все еще голосили, получая проклятые похоронки; но, случалось, нежданно- негаданно являлись и те, кого давно уж отплакали и отпели в церкви.

Так мальчик начал постигать, что мир и в прошлом, и в настоящем исполнен грозных чудес… Блестели блики заката в реке, журавлиный клин тянулся над леском на север, и в причудливой вязи розоватых облаков маленькому Льву виделся воин Меркурий, несущий в левой руке свою отрубленную голову, а в правой — бабушкину икону. Настанет ночь, думал мальчишка, расцветут на небесном лугу цветы-звезды, а одна будет сиять ярче всех — та, что названа в честь русского героя: Меркурием.

И сны стали сниться отроку чудесные. То старец в диковинном черном одеянии сидит на камне близ часовенки, а к ногам отшельника покорно склонился медведь. То множество храмов Божиих среди цветов — и не полуразвалившихся, как в окрестных деревнях, а нерушимых, белых, словно лебеди, с золотыми шеломами и крестами. А случалось, снились корабли парусные, у коих выгнутые нос и корма изображали зверей, птиц и рыб невиданных, а корабельщики были одеты как на картинках в пожелтевшем журнале «Родина», что хранился в сундуке у бабушки со времен ее молодости. И все, что рассказывала старая о русалках, леших, домовых, водяных — все, все являлось Льву в сновидениях.

Так родился художник, живописующий то, что он видит в вещих снах. Полгода, год, а то и два уходит у него на одно-единственное полотно, и всего их набралось за целую жизнь не более сотни.

«Мы сотканы из пряжи сновидений…» Эти волшебные строки Вильяма Шекспира — ключ к тайне творчества Льва Кузнецова. Он редко выставляется, картин своих не продает, живет в величайшей бедности, буквально обходясь хлебом и картошкой (которую сам и выращивает). В Пензе, где он обитает ныне, ютясь с картинами в жалком полуподвале, собратья-художники считают Кузнецова чудиком, чудаком, пришлецом не от мира сего. Однако втайне и уважают, завидуют: тут и слепому сердцем ясно: у человека — дар Божий.

Ю. Медведев

^{>Песня тумана}

^{>Берендеево царство}

^{>Одинокая русалка}

^>Лада

^{>За море Белое (Кижский погост)}

^{>Тревожные времена}

^{>Остров мертвых}

^{>Серафим Саровский}

^{>Утро в Березовом скиту}

^{>Золотая Русь}

^{>Рось. Венкование}

^{>Божья благодать}

^{>Меркурий Смоленский}

^>Друг

^{>Живи милостию Божией (Россия)}

^{>Сергий-строитель}

^{>Малиновый звон (Боголюбово)}

^>Боян

^{>На перепутье}