— Пойдем поедим бананового мороженого, — кажется, это предложила она.
А возможно, она только согласилась, но как бы там ни было, вскоре они уже сидели за маленьким столиком и с удовольствием ели мороженое. Но думать она могла только об одном: «Если они с Биллом провернут это дельце, то весь мир будет у них в кармане.» Ничто, никогда не сможет повредить ей больше, чем ошибка или неудача сегодня.
— Ма, послушай, ма, я хочу спать. Уже половина двенадцатого.
Голос дочери вывел женщину из задумчивости. Она посмотрела на часы: и правда, половина двенадцатого.
— Боже мой! — воскликнула она с притворным изумлением. — Вот не думала, что уже так поздно!
Светила луна, и лошади тоже не терпелось вернуться домой. Когда они подъезжали к ферме, женщина обратила внимание, что во всем доме не горит ни одно окно. Темной и безжизненной глыбой стоя он посреди серебрящихся в лунном свете полей.
Оставив Пирл распрягать лошадь, она прошла внутрь, дрожа от нетерпения. Одна из ламп в кухне все-таки горела, хоть и еле-еле. Женщина включила лампу поярче, и прихватив ее с собой, начала подниматься на второй этаж, где находились спальни. Она постоянно спотыкалась; проку от лампы, похоже, не было никакого. Она поднялась наверх, подошла к комнате Билла. Тихонечко постучала в дверь. Никакого ответа. Она заглянула внутрь. Тусклый желтый свет лампы выхватил из темноты пустую кровать, и женщина застыла, не зная, что ей делать дальше. Только шум шагов поднимающихся по лестнице Пирл заставил ее выскочить из комнаты. Не обращая на мать внимания, Пирл, зевая, прошла мимо и скрылась в своей спальне.
Зазвонил телефон, и толстяк прервал свой рассказ. Извиняясь, он вытащил из кресла свое расплывшееся тело:
— Я сейчас вернусь, — пообещал он.
— Только один вопрос, — быстро сказал Кент. — Что с предсказанием Вейнрайта о «повесившейся сестре». Я думал, что миссис Кармоди жива и здорова, пусть и находится в сумасшедшем доме.
— Это так, — огромная туша хозяина гостиницы заполнила собой дверь. — Она действительно жива. Мы думаем, что Вейнрайт и правда пытался ее напугать.
Прошло несколько минут. Кент достал блокнот, и на чистой странице написал:
«Старик,
Который предсказывает будущее,
Который вынудил женщину убить его,
Но который все равно жив,
Который проходит сквозь предметы,
Который умеет читать мысли (возможно)»
Он немного подумал и дописал список еще одной строкой:
«Престарелый призрак»
Несколько минут он задумчиво смотрел на то, что у него получилось. Потом рассмеялся и в этот миг услышал характерный стук биллиардных шаров. Он встал, подошел к двери, ведущей в гостиницу, и осторожно заглянул внутрь. Увидев, что толстый Дженкинс играет в биллиард с каким-то коренастым мужчиной, Кент криво усмехнулся, пожал плечами, и, повернувшись вышел на улицу. Видимо, ему не суждено узнать эту историю вот так сразу, целиком. Видимо, ему будут рассказывать ее по частям: кусочек тут, другой — там. Очевидно, ему также придется написать мисс Кинкад, и попросить ее прислать какие-нибудь книги о призраках, привидениях, провидцах и вообще все, что может помочь ему разгадать тайну мистера Вейнрайта.
В течение следующих нескольких недель мисс Кинкад прислала несколько книг о духах, сборники подлинных историй о привидениях, четыре тома о парапсихологических явлениях, историю магии, трактаты по астрологии и родственных дисциплинах, собрание сочинений Чарльза Форта, и, наконец, три новеньких томика Д. В. Дунна о природе времени.
Утром следующего дня Кент уселся на веранде и в один присест проглотил все три тома. С каждой страницей он все больше приходил в волнение. Прочитав все до корки, он пришел к выводу, что находится на пороге удивительного, невероятного открытия. Однако оставались еще вопросы, которые следовало прояснить.
Час спустя он уже лежал в небольшой, поросшей лощине, из которой хорошо просматривалась ферма. Если призрак и сегодня выйдет на утреннюю прогулку, то он вот-вот должен появиться… В полдень Кент вернулся в гостиницу. Одна мысль, словно навязчивая муха, непрерывно кружилась у него в голове: сегодня старик отправился в какое-то другое место… какое-то другое место… другое место. Его воображение словно наталкивалось на глухую стену, когда он пытался представить себе это «другое место»
