Если чертов механик не запустит двигатель в ближайшее время, они застрянут здесь на несколько часов, а то и вправду сядут на мель. Он слышал, как внизу, под палубой, Максевени колотит по железу чем-то тяжелым, изрыгая при этом чудовищную смесь английских, малайских и самых последних шотландских ругательств, способную поставить в тупик даже самого искушенного лингвиста.
Темноволосый, дочерна загорелый капитан еще раз затянулся своей пряной сигаретой и сердито засунул окурок в наполненную песком консервную банку, специально для этой цели прикрученную к поручням. Внизу на раскаленном полубаке работали двое матросов: мощный, голый по пояс гигант по имени Али красил палубу, а его костлявый приятель Арманд обивал ржавчину. Они были странной парой: Али, родом из Мозамбика, черный, как кусок угля, весь в татуировках и шрамах, о происхождении которых он не распространялся, и Арманд откуда-то с Балкан, бледный, как вампир, никогда не снимающий со своей бритой головы смешную нейлоновую шапку с ушами.
Брини Хансон отвернулся от черно-белой парочки и опять уставился на зеленую кайму джунглей. Он-то кто такой, чтобы называть их странными? Как его самого занесло в этот проклятый край охотников за головами и пиратов? Как вышло, что благовоспитанный датский мальчик из Торсминда тратит жизнь на то, чтобы доставлять партии велосипедов и флуоресцентных лампочек из Бангкока в Шанхай или дамские сумочки, какао-порошок и запчасти с Тайваня в Манилу? Почему целыми днями он маневрирует между бесчисленными островами, рифами и банками, а ночами с завидной регулярностью отбивает атаки террористов из «Абу-Сайяф» или фанатиков из Исламского фронта, которые, до зубов вооружившись гранатометами РПГ и китайскими АК-47С, подваливают к борту на украденных у рыбаков суденышках? И какого черта он борется с тайфунами, муссонами и цунами на этом дряхлом корыте, перестроенном из патрульного корабля времен Второй мировой войны?
На все эти вопросы имелся один простой ответ. Все дело в том, что Брини Хансон не любил селедку. Терпеть не мог ее вида, вкуса и запаха, особенно в соленом виде, а потому не желал всю жизнь ловить ее, как делали это его отец и дед. Брини всегда придерживался простой и разумной философии: живи и давай жить другим. Он не станет трогать селедку, и тогда селедка оставит в покое его.
Стоило принять такое решение — и дальше жизнь покатилась как по рельсам. После школы — пять лет в военно-морском училище, три — на ледоколах, два — на судах снабжения, потом — торговый флот: сначала матросом на сухогрузах и скотовозах, медленное повышение от должности к должности и наконец капитанская лицензия, вскоре потерянная в пьяной драке в Коулуне. А потом — пробуждение в ночлежке в Маниле, десятилетний пацан, обчистивший его карманы, портовый кабак и бессвязный разговор со старым капитаном Ником Лумберой, после которого он и оказался на «Королеве Батавии» в должности сначала второго, а затем старшего помощника. Потом — девятибалльный шторм в Малаккском проливе, и в самый разгар его — инфаркт и смерть доброго старика Никомедоса. «Королева» тогда везла в Бомбей груз ментоловых пилюль от кашля, и все судно пропахло ими, как палата чахоточного.
Тело Лумберы убрали в холодильник, а Хансон вывел «Королеву» из шторма и доставил пилюли в Бомбей строго по расписанию. Судовладельцы — судоходная компания «Шанхай — Суматра», крошечный филиал морской империи Богартов, — остались им довольны и предложили занять место капитана, не задавая при этом лишних вопросов. В конце концов, не так-то просто найти квалифицированного и опытного моряка, готового без конца водить судно наподобие трамвая между двумя дюжинами примитивных, мелководных портов. Хансон почти без колебаний принял предложение, поскольку знал, что лучшее он вряд ли когда-нибудь получит.
С тех пор прошло уже десять лет. Еще два-три года, и он будет считаться человеком средних лет. Денег не скопил, пенсии не заработал, семьи не завел. «Королеве» почти семьдесят, срок ее службы давно закончился, ремонтировать ее нет смысла, и значит, уже скоро он получит приказ отвести старушку в Аланг — печально знаменитое кладбище кораблей на побережье Индии, которое еще называют «Берегом мертвецов». А вместе с этим истечет срок и его службы, хотя свой конец он найдет не на кладбище кораблей, а, скорее всего, на дне бутылки, выпитой в душной комнате над каким-нибудь баром в Рангуне. Хансон сунул в песок еще один окурок. Просто удивительно, как мало времени ему потребовалось на то, чтобы вспомнить всю свою жизнь.
