– Я могу помочь вам справиться со страхом, Эйва.
– Как?
– Поплывем вместе. Вы поймете: когда выходишь в море, главное – знать, что тебя ждет, и быть готовым к этому.
– У вас есть судно?
– Тридцатифутовый деревянный шлюп. Старый, но надежный и испытанный. – Бен снова бросает в воду пустой панцирь. – Чтобы вы правильно меня понимали, это не приглашение на свидание.
– Нет?
– Врачи не должны встречаться с пациентками.
– Тогда, видимо, это следует называть как-то иначе.
– Так, значит, вы поедете со мной?
Если речь не о свидании, то о чем же еще? Я отвечаю не сразу, а вместо этого раздумываю над предложением Бена, убирая салфетки и пластиковые приборы после нашего ужина. Даже не знаю, что заставляет меня колебаться; я обычно не слишком-то осторожничала с мужчинами, а с практической точки зрения Бен Гордон – хороший улов. Я почти слышу голос Люси, всегда такой логичной и рассудительной, сестры, которая всю жизнь не забывала присматривать за мной. «Он подходит во всех отношениях, Эйва! Привлекательный, умный, да к тому же врач! Как раз такой тебе и нужен после всех этих плохишей!» А уж Люси прекрасно знала о каждой моей нетрезвой ошибке, о каждом мужчине, с которым я спала и потом сожалела об этом.
Кроме одного.
Я смотрю на Бена:
– Можно задать вам один вопрос?
– Конечно.
– Вы всех своих пациенток приглашаете в плавание?
– Нет.
– А почему тогда пригласили меня?
– А почему бы и нет? – В ответ на мой вопросительный взгляд он вздыхает. – Прошу прощения, я вовсе не хотел показаться легкомысленным. Просто… Не знаю… вы… не такая, как все. Я вижу много отпускниц, бывающих в городке проездом. Они могут задержаться на несколько недель, а потом уезжают. Я никогда не видел смысла эмоционально вкладываться в отношения с ними. Но вы другая.
– Какая?
– Вы заинтриговали меня. В вас есть нечто такое… Словом, мне хочется узнать о вас побольше. Сдается мне, вы храните под спудом много интересного.
Я усмехаюсь:
– Дама с секретами.
– Правда?
Мы замираем, глядя друг на друга, и я боюсь, что он попытается поцеловать меня, ведь по отношению к пациентке такое недопустимо. К счастью, Бен ничего подобного не делает и снова устремляет взор на пристань.
– Извините. Наверное, это прозвучало очень странно.
– Вы говорите так, словно я шкатулка с секретом, которую вы хотите открыть.
– Но я имел в виду совершенно иное.
– А что вы имели в виду?
– Мне хочется узнать вас, Эйва. Всё – и мелочи, и серьезные вещи, о которых вы решитесь мне рассказать.
Я ничего не говорю, думая о том, что ждет меня в башенке. Как потрясен будет Бен, если узнает, насколько жадно я принимаю и удовольствие, и боль. Лишь капитан Броуди знает мою тайну. Он идеальный партнер, потому что никому ничего не расскажет и тем самым избавит меня от позора.
Мое молчание тянется долго, и Бен понимает намек:
– Уже поздно. Мне нужно отпустить вас домой.
Мы оба поднимаемся.
– Спасибо за приглашение. Мне очень понравилось.
– Нужно будет повторить. Может, теперь уже на воде?
– Я подумаю об этом.
Он улыбается:
– Мы дождемся идеальной погоды. Тогда волноваться будет не о чем.
Приехав домой, я обнаруживаю Ганнибала в прихожей; он сидит и ждет меня. Горящие кошачьи глаза наблюдают за мной. Интересно, что еще он видит? Чувствует ли он присутствие призрака? Я стою у подножия лестницы и принюхиваюсь к воздуху, но ощущаю лишь запахи ремонта – пахнет свежей краской и опилками.
В спальне я раздеваюсь и выключаю свет. А потом стою голая во тьме и жду, надеюсь… Почему мой таинственный гость не явился? Как можно приманить его? С каждой ночью, которая проходит без него, я все больше и больше боюсь, что призрака никогда не существовало, что он всего-навсего фантазия, рожденная вином и одиночеством. Прижимая руки к вискам, я задаюсь вопросом: а вдруг это и есть безумие? А может, это осложнение после кошачьих царапин, энцефалит или какое-то еще повреждение мозга – именно такое логическое объяснение приняла бы Люси. В конце концов, микробы видны под микроскопом, и их можно вырастить в пробирках. Никто не сомневается в их существовании, как и в том, что они могут сотворить хаос в человеческой голове.
