Открыв свой ноутбук, гуглю «мыс Доброй Надежды». Варварски обманчивое название для места, которое португальцы окрестили мысом Штормов. Я изучаю фотографии жутких волн, разбивающихся о каменистый берег. Воображаю рев ветра, стон корабельных балок, ужас при виде того, как с приближением скал матросов одного за другим смывает за борт. Так, значит, здесь погиб мой капитан… Океан забирает даже самых крепких моряков.
Я переворачиваю страницу, ожидая найти подробности трагедии. Но вместо этого обнаруживаю очередную копию – письмо на нескольких листках, написанное от руки за год до гибели «Минотавра». В верхнем углу приклеен желтый стикер, на котором то ли Мейв, то ли библиотекарь, отыскавшая это письмо, набросала пояснение:
Послание написано женской рукой – каждое слово выведено изящно и аккуратно.
Дражайшая Эллен!
Посылаю тебе свежие новости вместе с отрезом китайского шелка, который ты так ждала все эти месяцы. Груз прибыл на прошлой неделе на борту «Минотавра» – и это шелк всех видов и оттенков! Ткани выглядели настолько соблазнительно, что мы с мамой никак не могли решить, какие именно предпочесть. Выбор пришлось делать быстро, ведь юные леди нашего городка скоро поднимут шум и начнут хватать все подряд. Мы с мамой приобрели отрезы розового и канареечно-желтого цвета. Для тебя я взяла зеленый, поскольку считаю, что он прекрасно подойдет к твоим рыжим волосам. Нам очень повезло, что удалось купить эти сокровища прямо с корабля. К следующей неделе ткани развезут по магазинам в разные места побережья.
Таким сказочным везением мы, конечно, обязаны маме. Она поддерживает самые сердечные отношения с нашей портнихой госпожой Стивенс, чей супруг служит старшим помощником капитана Броуди. Она была так добра, что предупредила маму о прибытии драгоценного товара, и нас пригласили на склад – таким образом мы получили возможность осмотреть эти чудесные шелка в тот самый день, когда их выгрузили из трюма.
Признаюсь: от красивейших тканей и ковров меня отвлекало другое зрелище – фигура самого капитана Броуди, вошедшего на склад спустя некоторое время после нашего с мамой приезда. Я услышала его разговор со складским работником в тот момент, когда склонилась над ящиком с шелками. Подняв глаза, я увидела капитана – он стоял на пороге в сиянии света, что лился из дверей, и я была так потрясена, что, наверное, походила на треску с разинутым ртом. Не думаю, что он сразу меня заметил, поэтому я позволила себе немного поглазеть на него. Когда он в последний раз отплывал из бухты Такера, мне было всего лишь тринадцать лет. С тех пор минуло три года, и теперь я в полной мере могу оценить, как хороши эти широкие плечи и красив квадратный подбородок! Думаю, я пялилась на него примерно минуту, прежде чем он увидел меня и улыбнулся.
А писала ли я тебе, дорогая Эллен, что он не женат?
Если бы он заговорил со мной, я наверняка не смогла бы произнести в ответ ни единого слова. Однако именно в эту минуту мама взяла меня за руку и тихо произнесла: «Мы сделали покупки, Иония. Пора ехать».
Как же мне не хотелось уходить! Я могла бы целую вечность стоять на этом холодном складе, глядя на капитана и наслаждаясь теплом его улыбки. Мама настойчиво напоминала, что нужно торопиться, и у меня было всего несколько бесценных мгновений, чтобы полюбоваться им. Я искренне поверила, что он ответил на мой взгляд с той же симпатией. Но стоило заикнуться об этом, как мама напустила на себя строгость и велела не тешиться подобными иллюзиями.
«Ради всего святого, не теряй рассудка, – сказала она мне. – Ты всего-навсего неопытная девушка. Если повести себя неосторожно, мужчина может воспользоваться тобой».
Признаться, сама идея мне не особенно претит – неужели с моей стороны это так дурно?
На следующей неделе в Вахте Броуди состоится ужин для командного состава. Нас пригласили, однако мама наотрез отказалась! Моя подруга Женевьева поедет туда, да и Лидия тоже, но мама настаивает, чтобы я провела вечер дома за вязанием – очевидно, привыкая к роли старой девы, которой мне наверняка суждено остаться! Я почти того же возраста, что и другие девушки, и уж точно достаточно взрослая, чтобы присутствовать на званом ужине с джентльменами, однако мама запретила мне ехать. Какая несправедливость! Она говорит, что я слишком невинна и ничегошеньки не знаю о подпорченной репутации капитана. Мол, до нее дошли слухи о том, что творится в этом доме по ночам. Когда я потребовала рассказать подробности, ее губы сомкнулись, словно завязки кошелька, и она не произнесла больше ни слова.
