— Смотри под ноги, — проворчал Сальваторе, когда они начали спускаться вниз по коридору с крутым уклоном.
Снова проклятые спуски, подумала Мег. Должно быть, Этан Уинслоу прикован к инвалидному креслу.
— Я ничего не вижу.
— Держись за стену, — сердито предложил Сальваторе.
Она так и сделала, опасаясь того, что за гадость может оказаться у нее под ладонью. Но стены были ровные и гладкие, покрытые толстым слоем штукатурки, и она шла, держась за них для верности левой рукой. Мег не покидало ощущение того, что кто-то или что-то следит из темноты за каждым ее шагом. Широкая спина Сальваторе маячила прямо перед ней, значит, это был не он. И кто вообще мог видеть в такой непроглядной тьме? В доме, кроме них, был еще Этан Уинслоу, который, как она думала, находился в самом центре этого чудовищного лабиринта, прикованный к системе жизнеобеспечения.
— Насколько плох мистер Уинслоу? — спросила она внезапно. Она не могла больше бороться с чувством неизвестности.
Сальваторе резко остановился в проходе, с его губ сорвался невольный смешок.
— Смотря, что ты имеешь в виду, — ответил он, повернувшись к ней лицом.
Мег обрадовалась, что в темноте было незаметно, как она покраснела.
— Я имею в виду состояние его здоровья. Нет ли опасности для жизни?
— С какой стороны посмотреть. Ты думаешь, с ним что-то не так?
— Я тебя спрашиваю.
— Знаешь, я не любитель болтать. Спроси у него сама. Если осмелишься, конечно, — он повернулся и быстро пошел вперед.
Она замешкалась всего на секунду, но Сальваторе завернул за угол, и Мег оказалась в полной темноте. Она подавила крик, готовый вырваться у нее из груди. Он должен за ней вернуться. Если только она будет стоять на месте и не шелохнется…
Это было похоже на нежное дуновение ветерка. Теплое касание свежего воздуха, как дыхание, как ласка. Оно пробежало по ее волосам, одежде, даже не касание, а лишь его обещание. Ее охватило ощущение тепла, невесомого и в то же время реального, без всякой тени угрозы. Она закрыла глаза, стараясь прислушаться к необычному ощущению в своем трепещущем теле. И вдруг странное чувство пропало также внезапно, как появилось, и Мег осталась совсем одна в мрачном холодном коридоре.
Впереди снова появился Сальваторе со своей свечой.
— Ты что, так и будешь стоять в темноте? — сердито спросил он. — Этан не любит, когда его заставляют ждать.
— Я… я лучше вернусь к себе в комнату, — произнесла Меган слабым голосом. Это мимолетное ощущение чего-то потустороннего просто выбило ее из колеи.
— Извини, не получится. Мы уже на месте.
— Где?
— За углом. Он ждет нас.
Вот и пускай бы себе ждал, со злостью подумала Меган. Ей хотелось выбраться отсюда, прочь от удушающей темноты, прочь от крыс, страхов и бесформенных порождений ночи. Впрочем она бы не отказалась почувствовать снова это сверхъествественное проявление нежности и ласки.
— Иду, — сквозь зубы сказала она и пошла на свет.
В следующем коридоре Мег увидела раскрытую дверь. За ней находилось помещение, откуда лился бледный голубой свет и доносился шум техники. Может, компьютеров? Или жизнеобеспечивающей системы? Кислородной подушки? Все же насколько тяжелым было состояние здоровья Этана Уинслоу?
Сальваторе пропустил ее вперед, и Меган задержалась в дверях, не решаясь переступить порог. Перед ней была комната, темная и теплая, в ней светились мириады крошечных огоньков от большого количества техники. Посреди комнаты стояло высокое кресло, похожее на трон, и в этом кресле, во мраке, сидела неподвижная темная фигура.
— Приди ко мне на чердачок, — пробормотала она себе под нос слова детской песенки.
Какими бы физическими недостатками ни страдал Этан Уинслоу, глухота не относилась к их числу.
— Сказал мухе паучок, — отозвался низкий бархатный голос из глубины кресла. Мег нехотя вошла в комнату. Сальваторе закрыл дверь, оставив ее в темноте.
