— Эй, новенькая, некоторые из нас тут ждали…
— …Я просто хочу узнать, какой был счет.
— Уматываем отсюда, — прошептал я Джун.
Она кивнула, все еще бледная. Мы вместе поднялись и начали обходить скопление призраков. Если Джуни и показалось странным то, как я двигаюсь, огибая невидимые для нее препятствия, она об этом ничего не сказала. Она привыкла к моим неожиданным странным выкрутасам, хотя мы это никогда не обсуждали. Мы о многом не говорили. Иногда так проще.
— Слушайте сюда, — продолжала Алона. — У меня сегодня не очень удачный день, поэтому повторять дважды не буду. Я нашла его сегодня утром. Если он будет кому-то помогать, то мне — первой. Он мой. И точка.
Как только она закончила говорить, по коридору пронесся откуда-то взявшийся порыв ветра, взметнув идеальные волосы Алоны и вызвав у меня мурашки. Меня охватило странное чувство.
Я остановился.
— Ты это чувствуешь? — спросил я Джуни.
— Чувствую что?
— Ветер. Он…
Джуни осторожно шагнула в сторону от меня, ее глаза расширились. Она засунула обе руки в свой рюкзак, словно температура резко упала до минуса и это был единственный способ спасти пальцы от обморожения.
— Ты что-то слышишь? — спросила она подрагивающим голосом.
Я отрицательно покачал головой. Мне тяжело было видеть смятение и страх на ее лице.
— Неважно. Забудь. Уходим отсюда.
Но Джуни не двинулась с места. Она не отрываясь смотрела на меня, шаря в рюкзаке в поисках чего-то. Может быть, оставленного дома мобильного? То, что она чувствовала потребность позвать кого-то, потому что боялась меня… причиняло боль.
— Джуни? Я не…
Опять заметив краем глаза какое-то движение, я автоматически развернулся, ожидая еще одно неожиданное нападение уборщика Эвана. Но вместо этого увидел в трех футах от себя черное энергетическое облако. Воздух вокруг него колыхался — как от жара, исходящего из закрытой машины в августовский день. Оно становилось больше, выше и темнее, пока не закрыло собой падающий сверху от ламп свет.
Мое сердце прыгнуло в горло, и стало невозможно дышать. В последний раз я видел его несколько недель назад и, как и множество раз до этого, надеялся, что он будет последним. В том смысле, что он больше не придет за мной, а не в том, что это был последний раз, когда я пережил встречу с ним.
— Уилл? — услышал я будто издалека голос Джуни. — Что с тобой? Ты все еще слышишь… ветер?
Призраки бросились врассыпную. Лизель, крича, убежала, за ней по пятам несся Эрик. Дед Брю промчался мимо меня — наверное, в директорский кабинет. Джей и большинство остальных просто развернулись и молча прошли сквозь стену со шкафчиками.
Но не Алона. Она стояла как вкопанная, глядя вверх на жуткое облако. — Что… что это такое, Киллиан? — удивительно, но ее голос был почти спокойным, хоть и подрагивал.
«Это» было причиной того, что я знал: Алона Дэа не покончила с собой, какие бы слухи вокруг не ходили. Когда люди убивают себя, вся их негативная энергия — грусть, ненависть к самому себе, страхи, отчаяние — остается. Многие из призраков-самоубийц лишь молча и печально бродят по земле — размытые тени тех, кем они когда-то были. В данном же случае негативная энергия была настолько сильна, что уничтожила в призраке все человеческое, превратив его в энергетическое воплощение одной лишь дикой злости. Никогда больше я с таким не сталкивался, так что мне не пришлось теперь гадать, кто передо мной.
— Привет, пап, — сказал я, пытаясь не выдать голосом своих чувств. — Зачем пришел?
«Пап»? Эта отвратная черная штуковина — отец Киллиана? С одной стороны, это объясняет, почему Уилл такой ненормальный, а с другой… черт, а я-то думала, что это у меня дома проблемы.
Скопление темного дыма поднялось и бросилось в сторону голоса Уилла. К несчастью, на его пути стояла я. Меня обдало ледяным воздухом, в кожу словно впились сотни крошечных металлических игл.
Закричав, я попыталась закрыться, но лишь обнаружила, что снова исчезаю — уже пропала по пояс. Закрутив головой, я успела увидеть Киллиана. Оттолкнув Джуни в сторону, он стоял, бледный и решительный, твердо глядя на… несущееся на него существо.
