Я молча обдумывал слова Кариана. Самое ужасное состояло в том, что не согласиться с ним было сложно. Джаковен действительно не имел права властвовать. Кариан вряд ли продолжал бы беззаботно развлекаться, если бы в его земли вторглись бандиты. Понимал я даже безумную страсть этого человека к магии. Я сам как ненормальный был влюблен в Хурог.
Лежавший у моих ног Тостен пошевелил рукой, и я мгновенно перевел на него взгляд.
Кариан, заметив это, вскрикнул:
— Бастилла в состоянии его вылечить. Насколько мне известно, об этом своем таланте она тебе не рассказывала. Извини, что позволил ей играть с ним так долго. Я должен был отблагодарить ее за проделанную работу. Смотреть, как подобные ему юные создания корчатся от боли, доставляет ей превеликое удовольствие.
Я не верил своим ушам. Видеть распухшую руку Тостена было страшно.
Сможет ли он после пережитых пыток продолжать играть на арфе, — думал я.
— Покажи ему свою зверушку, хозяин! — сказала вдруг Бастилла.
Кариан резко дернул за цепь, прикрепленную к ее серебряным наручникам, и она, пошатнувшись, опустилась на колени.
— Ты имеешь право открывать рот только тогда, когда я тебе велю! — взревел король Ворсага, задыхаясь от ярости. — Наверное, я отпустил тебя слишком надолго, и ты забыла, как должна себя вести!
Я с замиранием сердца взглянул на Бастиллу и с ужасом заметил, хоть в камере и было довольно темно, что ее лицо не выражает ни страха, ни обиды, а озарено каким-то внутренним радостным светом.
Кариан удовлетворенно прихрюкнул, словно прочтя мои мысли.
— Бастилла — мой подарок. Его преподнесли мне к тринадцатилетию. Она полностью мне принадлежит, душой и телом. Так ведь, Бастилла?
— Тебе одному, — ответила Бастилла.
А мне казалось, лучших актерских способностей, чем у меня, просто не бывает, подумал я, все еще ошарашенно глядя на Бастиллу. Оказывается, я крупно ошибался.
— Она — мой хамелеон. Становится такой, какой мне хочется ее видеть, — снова заговорил Кариан. — Мне привезли ее от Колиты.
Он окинул свою рабыню гордым взглядом и направился к выходу, ведя ее за собой.
Когда дверь за ними захлопнулась и лязгнула задвижка металлического замка, Тостен негромко застонал и открыл глаза.
— Думаешь, такой ее сделала магия?
— Не знаю, — еле слышно пробормотал я.
— Эй! Только не вздумай в произошедшем со мной винить себя! — сказал Тостен. — Ты тут ни при чем.
Он помолчал.
— А ведь я считал ее нашим другом. Она выкручивала мне пальцы и тут же целовала меня, смакуя боль, которую я испытывал… Слизывала кровь с моей спины… — Его голос звучал прерывисто, и казалось, каждое слово доставляет ему адские муки. — Пожалуйста, Вард, скажи мне, что Бастилла заколдована, что ею управляют демоны.
Я тяжело вздохнул.
— К сожалению, братик, иногда волшебство и даже сам дьявол не имеют никакого отношения к человеческой жестокости. Некоторым нравится наблюдать за страданиями других. Таким был наш отец… — Я вспомнил вдруг свою первую любовницу. Однажды она рассказывала мне, захлебываясь слезами, как Хурогметен насиловал ее. — Каждый раз, избив меня до полуобморочного состояния, он спокойно отправлялся в постель с первой женщиной, что попадалась ему навстречу.
Тостен тихо засмеялся.
— Как старший брат, ты обязан убедить меня в том, что мир не так ужасен, каким видится мне в настоящий момент. А ты толкуешь об обратном.
— Очень важно знать о жизненных опасностях как можно больше, — ответил я. — Их не избежать, но нужно уметь преодолевать. Посмотри, к примеру, на маму. Она на протяжении долгих лет пыталась делать вид, что не понимает, какое чудовище наш отец, прибегала для этого к любым способам. Поэтому и махнула рукой на нас.
Впервые в жизни я признался самому себе в том, что глубоко презираю свою мать. За то, что она позволила отцу истязать нас, за то, что не предотвратила отчаяния Тостена, доведшего его до крайности.
Орег, являясь ко мне иногда в сновидениях, объяснял поведение моей матери воздействием на нее хурогской магии. И все равно я злился, чувствуя, что она могла хотя бы попытаться защитить нас.
— Ты занимался нами вместо мамы, — спокойно сказал Тостен, и я дернулся от неожиданности. — А я такой же, как она. Утопаю в своих проблемах. Придаю слишком много значения тому, что не так уж и важно. Например, тому факту, что Орега ты любишь больше, чем меня. Наверное, я слабак.
