Я замолчала, поняв, что странно веду себя. Вообще-то, всегда, когда я оказываюсь здесь, меня тянет все выболтать фотографии, на надгробной плите, словно она — мой личный дневник. Я просто верю, что Дева слышит меня. Не может не слышать. Я верю в загробную жизнь, и верю, что когда-нибудь мы встретимся с ней в хорошем месте. Дева заслуживает Рая, и надеюсь, она сейчас там, лежит на берегу моря, на шезлонге, попивает колу через трубочку, и хохочет от моих ужасных ляпов.
Я легла на скамейку, уставившись на небо. Сквозь ветви деревьев, я видела, как светит солнце, и думала: может, это Дева смотрит на меня?
Я помню как сейчас тот день, когда я узнала, о том, что Дева мертва.
Ее тело обнаружили на территории университета, после вечеринки посвящения. Я была слишком пьяна, чтобы заметить что-то подозрительное. Я была слишком пьяна, чтобы заметить, что Девы нет в комнате. Я была слишком пьяна, чтобы осознать, что мне следует пойти за ней, что мне следует найти ее и привести в комнату.
Я просто лежала в своей кровати, даже не осознавая, где я нахожусь. Меня мутило, от едва заметного движения. Голова гудела так сильно, словно в ней поселился рой пчел. Я не чувствовала рук и ног, я не чувствовала, что мои мысли сгруппированы. На следующий день, я даже не помнила, о чем думала, и что говорила. Не помнила, как попала домой. Поэтому, в полиции я не смогла сказать ничего вразумительного. Я лишь плакала, и повторяла, что этого не может быть. Я не могла понять, как такое могло случиться? Как это могло случиться с Девой, с моей лучшей подругой, с девочкой, которая была самой умной, самой доброй, самой ответственной из всех, кого я когда-либо знала.
Но это случилось.
И уже три года я живу с этим ощущением, что Дева смотрит на меня с небес. На ее похоронах я пообещала себе, что я никогда не стану больше заводить лучших подруг. Потому что, несмотря на то, что Дева меня оставила, она все равно остается моей лучшей подругой.
Дева была девочкой, которая заслуживала жить дальше.
Утром Райана разбудил звук мобильного телефона, который он забыл отключить перед сном. Как и ожидалось, звонила мама:
— Райан! Райан!
— Никого нет дома, — прохрипел он в трубку, зарываясь головой в подушку, но мать Райана продолжала вопить:
— Райан! Прекрати шутить!
— Мам…
— Сынок, я знаю, ты отработал три смены, но ты сам так захотел. Ты должен вернуться домой на наш ежегодный семейный ужин. Если тебя не будет, бабушка может расстроиться.
— Мам, мои питомцы тоже расстроятся, если я не приду на работу. Пока.
— СТОП! — заверещала миссис Эверетт в трубку, и Райан застонал, а она деловито продолжила: — Не смей сравнивать бабушку Порцию со своими кошками, Райан. Бабушка тебя любит и она чрезвычайно расстроится, если не увидит тебя, так что ты должен быть здесь завтра как штык!
— Мама…
— Или я разнесу твою клинику, когда в следующий раз приеду в город! — закончила она угрожать, и отключилась. Райан отбросил телефон от себя подальше, и накрылся одеялом с головой.
Во-первых, он не хотел бросать своих подопечных, во-вторых, бабушка Порция всегда притаскивает к ним на ежегодный ужин, какой-нибудь мерзкий подарок для Райана, напоминающий о том, какой он был размазней в школьные годы. Например, однажды, она притащила ему в коробочке выбитый в драке зуб. Мерзость!
Райан собрался вновь уснуть, ведь часы показывали всего-то половину седьмого утра, но тут вновь зазвонил телефон. На дисплее отобразилось имя Джоша, его однокурсника.
— Приятель, какого черта ты не спишь в семь утра в пятницу?!
— Ты видел новости? — Райан нахмурился, но Джош конечно не мог этого увидеть, он продолжил: — Та девчонка, с прошлого уикенда, Лала, или Лиза…
— Луиза, — подсказал Райан, еще сильнее напрягшись.
— Ну да, — торопливо забормотал Джош, — она пропала, прикинь?!
Райан сел:
— Ты о чем сейчас говоришь?
— Чувак, твоя Луиза пропала, — оповестил Джош. — Что будешь делать?
— А что я должен делать? — буркнул парень, — я видел ее лишь раз.
— Эй, и тот раз был не очень хорошим, согласись? Ты ее ударил.
— Я не бил ее! — возмутился Райан, вставая на ноги. Тело тут же обволок холодок, бродивший по квартире. — Она так сказала, потому что я попросил оставить меня в покое. Она хотела, чтобы я называл ее Пеппи длинный чулок.
