… В действительности же драгоценная коллекция братика была старательно изрезана ножницами Мирты на мелкие кусочки и отправлена в унитаз. Мирта сделала это с чувством глубокого удовлетворения: во-первых, одиннадцатилетний сопляк должен знать свое место и не препираться со старшей сестрой, а во-вторых, она терпеть не могла бейсбол и все эти дурацкие трансляции бейсбольных матчей по спортивному каналу…
— Не нужны мне твои карточки, — твердо повторила Мирта, и даже румянец на ее щеках поблек. Еще бы — ведь приятные мысли о Шандоре Елецки сменились повседневными размышлениями над тем, как прикончить братца и при этом избавиться от трупа. — Не нужны. Заткнись!
— Нужны, я знаю, — с убеждением натурального параноика заявил Словен. — Они стоят бешеных бабок по школьному курсу, одна карточка — двадцать форинтов.
— Ну и что?
— А то, что ты их загнала бы кому надо и купила бы себе всякие мазилки для своей рожи, как все вы, девки, делаете! Чтобы вас трахали большие пацаны! — выдал Словен. И добавил, словно поясняя маме: — Из старших классов.
— Мама! — возмущенно взвилась Мирта. И румянец снова залил ее щеки. — Скажи ему, чтоб он заткнулся, иначе… Иначе я расскажу и тебе, и учительнице Ванбладт, что Словен говорил про нее на прошлой неделе!
— Только попробуй, шлюха! — заорал в ответ Словен.
— Как ты меня назвал?! — заорала в ответ Мирта.
— Дети, что вы такое говорите? — ахнула мама Ишкольц. Она была тихой, замороченной домашним хозяйством матерью-одиночкой, поэтому реальной властью над своими чадами, родившимися, кстати, от разных отцов, не обладала. Более того, Роксана Ишкольц, любя своих детей беззаветно и преданно, при этом побаивалась их, словно ее дети могли в любой момент превратиться в динамитные патроны. — Словен, не смей никогда больше называть сестру плохими словами. Это грешно. И запомни, что никому не нужна твоя коллекция, уж поверь мне. И Мирта на нее не будет посягать — правда, Мирта? Кстати, а что там с учительницей Ванбладт?
— Только попробуй, скажи, шлюха! — У Словена глаза были как у бешеной собаки. А следы взбитых сливок на губах — ну просто натуральная пена. — Я тебе морду разобью! И все твои тетрадки со стихами порву на клочки!
— Словен!!! — это мама.
— Ах так! И расскажу! — это Мирта, чье солнечное настроение ушло безвозвратно и осталась лишь глухая ненависть к младшему братцу. И зачем только мать родила его, да еще и неизвестно, от какого мужика! А еще говорит, что верующая, как будто верующие не знают: блуд — смертный грех. И они, дети без отцов, — дети греха. — Мама, он сказал ребятам из своего класса, что учительница Ванбладт берет у него и рот. Потому, мол, оставляет его после уроков на дополнительные занятия, чтобы заниматься оральным сексом.
— Словен!!! — закричала мама, прижав ладони к щекам. На лбу у матери проступили белые пятна — как всегда, когда мама сильно нервничала. — Как ты смеешь такое говорить про учительницу! Или… погоди… Это правда?! Мальчик мой, тебя совращает эта женщина?!
Словен густо покраснел и только молча яростно смотрел на сестру.
— Мама, не верь ему! — заявила Мирта. — Он выдумывает. Будет учительница Ванбладт брать у него в рот, как же! Он просто не хочет ходить на дополнительные занятия. И к тому же он не хочет, чтоб мальчишки из класса дразнили его…
— Заткнись!!! — Словен швырнул в Мирту коробку с кукурузными хлопьями. — Сука, сука поганая!
— Словен, не выражайся, это грешно! — У мамы в глазах стояли слезы. — Почему ты не сказал мне, что тебя дразнят, я бы пришла в школу, поговорила с твоим педагогом…
— Потому что его дразнят, знаешь, мама, как?! — В Мирте клокотала злая, ненавидящая энергия. — «Самый маленький пенис», вот как! Вот он и придумывает, что у него сосет взрослая женщина! Ай, мама, убери его, он меня убьет!!!
Утренний завтрак, с невинной маминой фразы превратившийся в отвратительный скандал, достиг точки кипения. Словен с кулаками накинулся на Мирту. Та по праву старшинства принялась отвешивать ему солидные оплеухи и подзатыльники.
— Дети, да уймитесь же! — плакала мать. — Как вы можете! Вы должны любить друг друга! Подумайте о грехе и воздаянии… Мы ведь в прошлое воскресенье ходили на мессу, и преподобный отец Марк говорил…
