Вечером Всеволод не нашел в себе сил выйти на пробежку - обычно этот ритуал он выполнял неукоснительно. Но не сегодня. Решил, наконец, поговорить со своей единственной наследницей, дочерью двоюродной сестры. Сестра, разумеется, давно умерла.
Когда в экране визора возникла племянница Полина, Всеволоду пришлось сдержать нервный смешок - на него, развалившись в шезлонге, лениво смотрела двадцатилетняя дива. Омоложение, - сообразил он. Бешеные деньги, хотя через десяток лет снова станет старуха старухой. У всех омоложенных в облике оставалось что-то неуловимо-старушечье, природа брала свое, словно издеваясь над усилиями генетиков и пластических хирургов...
- Дядюшка? - слащаво протянула Полина. - Милый, милый дядюшка...
Когда он улетал, ей было как раз двадцать. Или восемнадцать? Вот наваждение...
- Полина Юрьевна... У меня к вам просьба.
- Хоть сто, мой великий предок!
- Мне нужны деньги.
- Де-еньги? Дядюшка, продайте картину. Вы такой знаменитый художник... По-моему, я сегодня это уже слышал, - с раздражением подумал Всеволод.
- Полина, меня ограбили. Все мои картины уничтожены.
- Так надо писать новые.
- У меня их все равно не покупают...
- Правда? Я могу купить, за разумную цену.
- За какую же?
- За пару тысяч.
- Что-о? - возмутился Всеволод. - Мои картины стоят миллионы!
- Ему делают одолжение, а он еще и выпендривается! - надула губы Полина. - Скажи спасибо, предок, что я вообще у тебя что-то покупаю. Все твои работы и так принадлежат мне!
- Как это? - опешил Всеволод.
- По закону! В документе о наследовании прямо сказано: все картины, когда-либо написанные Всеволодом Прищепой - моя собственность! Все понятно?!! - Неожиданно она сорвалась на визг. - И те, которые еще не написаны - тоже!
- Но как же... Я ведь жив. Я был в космосе...
- Я тебя в космос не посылала! Ишь, гений выискался! Твоя мазня гроша ломанного не стоит. Ты почитай, что о тебе в "Новостях культуры" пишут! Хам!
- Ах, так? - Всеволод уже взял себя в руки и говорил спокойно. Боюсь, что следующая наша встреча состоится в суде.
- Давай-давай! Старый козел! Вот тебе, а не картины! - Она показала Всеволоду кукиш и тут же отключила связь.
Интересно, кто из нас старше? - машинально подумал он и скомандовал:
- Городской суд, отдел приема заявлений граждан.
Ночью Всеволода разбудил сигнал визора.
- Протуберанец вам в сраку! - выругался он. - Коннект! С экрана смотрел незнакомый человек азиатской наружности. Короткий ежик черных волос, суровое, волевое лицо с амбразурами глазниц.
- Всеволод Михайлович?
- Да, это я.
Японец, говорит с акцентом, вместо "л" произносит "р".
- С вами говорит исполнительный директор банка "Насимото". Нам стало известно, что шесть часов назад вы подали судебный иск о возмещении ущерба в связи с незаконной торговлей вашими полотнами. Я ничего не путаю?
Всеволод промолчал.
- Наш банк в свое время вложил крупную сумму в ваши картины. Весьма крупную. И мы не собираемся ничего отдавать. Мы и так терпим значительные убытки из-за падения цен на ваши работы. Вы должны отозвать иск.
- Я никому ничего не должен.
- В таком случае, пеняйте на себя. Мы могли бы уничтожить вас без предупреждения, но мы - самураи. Теперь вы предупреждены и можете встретить смерть достойно. Прощайте.
Ну, нет! - Виктор вскочил и забегал по комнате. - Меня на испуг не возьмешь! Ишь, самураи нашлись...
У адвоката были полные щеки и добродушное лицо всем довольного человека.
- Значит, судимся? - уже в третий раз за время беседы переспросил он. - Зря. Вам этот процесс не выиграть. Да и зачем? Сидите, рисуйте свои картины. Вы такой молодой, столько еще напишете...
Всеволод стиснул зубы.
- Не выиграю?
- А прецедент? Кто захочет создавать прецедент в таком важном деле как наследование? Если можно объявить незаконным получение одного наследства... Вы понимаете, о чем я. Институт наследования - краеугольный камень человеческой цивилизации! - Адвокат выставил перед собой пухлый палец. Так что дело ваше безнадежно, господин Прищепа.
- Вы отказываетесь представлять мои интересы?
- Конечно, отказываюсь! И любой другой откажется, вы уж поверьте.
