Пробило два часа ночи, когда Мэнн приехал в бар «Бонд» в Ванчае. Этот бар стоял в его списке третьим и занимал примерно такое же место по значимости в мире ночных клубов. Когда-то он занимал первое, но появившиеся на материке в Цзюлуне новомодные заведения оттеснили его на задний план.
Тематически бар был посвящен девушкам Джеймса Бонда: Хани Райдер, Холи Гудхед, Пленти О'Тул и другим. Он характеризовался в рекламных буклетах как «место, которое просто необходимо посетить» и именовался там «интимным». Таковым он, несомненно, и являлся, ибо отличался небольшими размерами, теснотой и атмосферой, напитанной запахами жаркой распаренной плоти. Впрочем, совершенно не важно, как он выглядел и чем там пахло, поскольку его главным магнитом являлись мало и почти совсем не одетые девушки, водившиеся в нем в изобилии.
Привратник по прозванию Сэм Сикх, эдакий темнокожий джинн в алых складистых шелках, стоял на своем привычном месте у двери и выступил из тени, чтобы поприветствовать Мэнна.
— Добрый вечер, инспектор.
— Привет, Сэм. Как дела?
Тот глубокомысленно свел на переносице брови и неопределенно помахал в воздухе рукой.
— Да так как-то… Бизнес идет, в общем, неплохо, но это заведение знавало и лучшие времена.
— Значит, полагаешь, добрые старые денечки прошли безвозвратно?
Сэм сложил руки на груди и рассмеялся.
— Это точно. Добрые старые времена канули в Лету после передачи власти, когда мы все в одночасье стали китайцами.
— Кем бы мы ни стали, это место совершенно не изменилось. Осталось таким же неприличным во всех отношениях, как и прежде. Так что мне, пожалуй, придется провести у вас инспекцию, Сэм. Скажем, на предмет соответствия помещения нормам безопасности и санитарии.
Привратник ухмыльнулся:
— Очень хорошо, инспектор. Передайте от меня привет тем, кто внутри.
Мэнн прошел в клуб, миновав фойе, завешанное фотографиями знаменитостей, посетивших этот вертеп. Далеко не все из гостей радовались тому, что их запечатлели в этих стенах, поэтому некоторые лица на снимках хмурились. Но на некоторых, наоборот, проступало едва ли не благодарное выражение. Как бы то ни было, новых снимков в фойе давно уже не появлялось.
Инспектор вошел в зал и огляделся. Присутствовало около тридцати гостей. По идее их должно было быть куда больше, но Гонконг переживал одно катастрофическое бедствие за другим. Люди не успели еще оправиться от страха перед эпидемией китайского «птичьего» гриппа, как вдруг грянул глобальный биржевой кризис. Так что число посетителей постоянно снижалось. Гости, находившиеся здесь сегодня, распределялись по залу в зависимости от их склонности к тому или иному типу женщин. Они сидели за отдельными столиками и обслуживались так называемыми девушками Бонда, ходившими топлесс. Поставив на столик коктейль, девушка Бонда возвращалась на крутящийся подиум-островок диаметром около метра. Таких в баре насчитывалось восемь, и в этот вечер все были задействованы.
Мэнн обратил внимание на группу теснившихся в дверях зала японцев. Они нервно пересмеивались, не предпринимая никаких попыток пройти дальше в помещение. Возможно, рассчитывали увидеть здесь нечто экстраординарное, но, ничего не обнаружив, не решились уйти сразу в силу присущей им гипертрофированной вежливости. В противоположной стороне комнаты несколько индонезийцев собрались у подиума с девушкой, именовавшейся Хани Райдер. Очень может быть, у себя дома они занимали видные должности, но здесь, впервые в жизни увидев вблизи полуобнаженную белую женщину, прилагали максимум усилий, чтобы сдержать рвущиеся наружу глупые смешки и комментарии. Вокруг остальных подиумов располагались кучками американцы и европейцы, находившиеся еще в самом начале экскурсии по ночному Гонконгу и явно не собиравшиеся здесь задерживаться. Удовольствия бара «Бонд» считались по гонконгским стандартам вполне невинными и являлись своего рода аперитивом, призванным разжечь аппетит перед основным блюдом. В Гонконге за деньги можно добиться воплощения в реальность самых темных и низменных сексуальных желаний и фантазий, вопрос заключается только в цене.
