— Садитесь, пожалуйста.
Джорджина чуточку неловко, как если бы ей мешало платье или высокие каблуки, опустилась на стул. Она казалась очень молодой, даже юной и, по мнению Мэнна, совершенно не вписывалась в обстановку клуба.
— Мама-сан сказала, что вы только начали работать здесь. Это верно?
— Да, сегодня мой первый настоящий рабочий вечер. — Она поерзала на краешке стула.
— А до этого клуба вы где-нибудь еще работали? — спросил Джонни, пытаясь снять улыбкой возникшее напряжение.
— Нет.
— Когда вы приехали в Гонконг?
— Два дня назад.
— С какой целью приехали сюда?
Девушка заколебалась, не зная точно, что сказать. Потом проблеяла:
— Я приехала, чтобы отыскать сестер.
— Сестер? Ах да, Люси!.. У вас есть здесь родственники, кроме нее?
— Никого. Только Люси и ее сестра Ка-Лей.
— Значит, вы приехали только для того, чтобы повидать их? Далеко забрались, ничего не скажешь…
Неожиданно Мэнн почувствовал жалость к этой девушке. Ну зачем ей, такой молодой и неопытной, было тащиться на другой конец земли, задался он вопросом, да еще в такое крайне неподходящее время?
С минуту он смотрел на нее изучающим взглядом, потом спросил:
— Сколько вам лет?
— Двадцать два.
Да, подумал инспектор, это вполне возможно. Хотя по лицу ей можно дать куда меньше, тело как у взрослой женщины.
— Почему вы выбрали работу в ночном клубе?
На лице Джорджины проступило смущение.
— Между прочим, ваши родители в курсе, что вы здесь работаете?
— Отца я почти не знала, а мама умерла два месяца назад.
Ее янтарные глаза затуманились, а взгляд устремился в другую сторону. Детектив пожалел, что задал этот вопрос. Он знал, что такое печаль по близкому человеку. Когда начинаешь думать, что совладал с печалью и можешь отвечать на вопросы об усопшем, вдруг — бац! — эмоции захлестывают, словно мощный поток, вырвавшийся из теснины у тебя за спиной. С юности, когда смерть отца была совсем свежа в его памяти, Джонни научился справляться с этим злом, трансформируя сентиментальные чувства в злость, ибо злость куда лучше способствует выживанию, нежели жалость. Он также научился читать знаки приближающегося водопада чувств и знал, когда наступит кризис. Поэтому когда волна скорби готовилась захлестнуть его с головой, поворачивался к ней лицом, ждал, когда она начнет низвергаться, и, вскочив на самый высокий гребень, оседлывал ее и правил в безопасное место, как если бы плыл на доске для серфинга в волнах прибоя.
— Здесь, в Гонконге?
— Нет, в Англии.
— Мне очень жаль, что все так случилось с вашими родителями.
— Благодарю за сочувствие. — Она едва заметно улыбнулась.
— Значит, ваш дом в Англии? В Лондоне?
— Нет, мы жили в сельской местности. В Девоне. Знаете такое место?
— Не слишком хорошо. Я учился в частной школе в Херфордшире, и мы как-то раз ездили в Девон, чтобы сыграть с местными ребятами в регби. Помнится, они нам тогда здорово накостыляли. Эти фермерские сынки оказались на удивление крепкими парнями.
Девушка рассмеялась и наклонилась в его сторону, чуточку оживляясь.
— Как вышло, что вы оказались в частной школе в Британии?
— Мой отец китаец, а мать — англичанка. Это ее идея.
— Стало быть, вы тоже евроазиат? Как и я?
Мэнна поразила странная детская наивность ее вопроса, заданного, что называется, в лоб и без каких-либо задних мыслей. Более того, новое знание, отражавшееся в устремленных на него глазах девушки, казалось, было ей приятно, как если бы она пришла к выводу, что между ними заключен некий тайный союз.
— Теперь я вижу это ясно. У вас глаза китайские.
Детектив рассмеялся.
— Китайские глаза, кельтская челюсть, а уши как у мистера Спука из фильма «Звездный путь». Видите? — Он повернулся в профиль и заложил волосы за уши.
— Действительно, самую малость заостренные. — Девушка вновь рассмеялась задорно и искренне. Однако следующий вопрос оказался не столь детски-наивным, как предыдущий. — Вы учились в университете в Англии?
— Нет… — Инспектор сделал паузу, так как не привык распространяться о своей частной жизни, но потом неожиданно для себя решил сказать правду. Хотя бы для того, чтобы расположить ее к себе и снять остававшуюся еще в ней скованность. — Отец умер слишком рано, и мне пришлось вернуться домой, чтобы помогать матери. Это был мой выбор, — поторопился добавить он. — В результате все свелось к обучению в здешней полицейской академии.
