На этой истории неприятности, увы, себя не исчерпали: припарковав машину за воротами особняка Скоттов, Вик столкнулся с бродягой, который принялся весьма назойливо канючить у него деньги и даже осмелился похлопать его, Вика, по спине своими грязными ручищами… В общем, вечер был безнадежно испорчен, даже не успев начаться. Вик чувствовал себя полным идиотом и был немного зол на Клементину за то, что она оставила его разбираться с домашними проблемами.
Да и сам благотворительный вечер, надо сказать, не вызывал в Викторе должного трепета. На нем обыкновенно присутствовали и женщины, и мужчины. Женщины хвастали своими нарядами и изощрялись в колких шуточках по поводу своих более успешных подруг; мужчины сонно слонялись по залу, не зная, куда деваться от подчас назойливого внимания со стороны прекрасного пола. Все это, разумеется, проводилось под эгидой благотворительности: распродавались бездарные картинки и нелепые поделки, смастеренные детьми тех, кто принимал участие в организации сего действа, разыгрывались никому не нужные вазы, статуэтки и прочие безделицы, потом все деньги складывались в инкрустированный какими-нибудь затейливыми каменьями ящичек и объявлялось, что сбор средств для помощи детям, старикам или бездомным прошел успешно.
Клементина, которая никогда особенно не интересовалась ни теми, ни другими, ни третьими, обыкновенно принимала в организации благотворительных вечеров самое деятельное участие. Вик не имел ничего против: в конце концов, ей ведь нужно было чем-то разнообразить свою скучную жизнь. Ему бы это тоже не помешало, но, увы, благотворительные вечера не входили в число приятных для него развлечений. Вику нравилось, например, кататься на яхте, и он даже купил себе бело-голубую красавицу, которую назвал «Веста», но это увлечение очень скоро ему надоело — вечеринки на яхте были такими же однообразными, как вечеринки в особняках многочисленных друзей.
Мэри Скотт и ее супруг Дагги встретили Вика с распростертыми объятиями. Прежде чем узнать о том, где в этот момент находится его супруга, Вику пришлось выслушать, сколько средств было собрано на благотворительность и как чудесно начался вечер. После этого Вик выслушивал то же самое от всех, кого встречал в роскошной гостиной Скоттов. Перед ним мелькали десятки лиц, но, в сущности, говорили они одно и то же. Вику почему-то пришло в голову, что если бы здесь был рыжий демон, который чинил сегодня его джакузи, то у этих респектабельных и обеспеченных господ появились бы новые темы для разговоров.
Он досадовал из-за того, что никак не мог найти Клементину, но даже обрадовался, когда среди гостей мелькнуло хорошо знакомое ему женское лицо — лицо его тетушки по отцу, Лиз Гудроу.
Лиз была довольно язвительной и ироничной особой, но к племяннику всегда относилась с большим теплом. Она была единственной из немногих, кто позволял себе критиковать Генри Гудроу. Особенно часто ее критика касалась воспитания племянника — Лиз считала, что ее брат слишком уж давит на сына и даже «порабощает» его.
— Тетя… — Вик чмокнул Лиз в щеку, удивительно свежую для возраста ее обладательницы. Тетя Лиз никогда не была замужем и любила шутить, что именно поэтому ей удалось продлить свою молодость. — Не ожидал тебя здесь увидеть…
— Я и сама не ожидала, что приду, — хмыкнула Лиз. — Мэри Скотт понадобилось, чтобы я занялась украшательством ее праздника, а мне было так скучно, что я согласилась… Впрочем, здесь еще скучнее, чем дома, — мой Тинто куда более остроумный тип, чем все эти господа… — Тинто был любимым котом Лиз, с которым Вик частенько забавлялся, когда бывал в гостях у тети. — Уже собиралась уходить, но Клементина сказала, что ты скоро приедешь… Как ты себя чувствуешь, Вик?
— Не хуже, чем в последнюю нашу встречу, — натянуто улыбнулся он. — А почему ты спрашиваешь? У меня болезненный вид?
— Скорее удрученный, — сообщила тетя. — Я кое-что хотела с тобой обсудить, но потом струсила и решила отдать тебе вот это… — Тетя Лиз залезла в сумочку и, вытащив из нее большой желтый конверт, протянула его Вику.
