Постучал в дверь. Сначала ничего не последовало, затем послышалось шарканье ног, позвякиванье – дверь отворилась. Очень приятная дама лет шестидесяти с небольшим, с добрым лицом, окинула меня взглядом с ног до головы, от брюк в коричневую клетку (их купила мне мама специально для такого торжественного случая) до вельветовой спортивной куртки, которая была мне маловата. Я нарушил молчание, протянув руку со словами:
– Я Брайан Макгрори. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Она выслушала меня спокойно, даже ободряюще, и в ту минуту я не мог, конечно, догадаться, сколько сотен раз впоследствии мы будем с нею обедать, сколько тысяч раз будем звонить друг другу, лакомиться запеканкой из мелко нарубленной говядины воскресными вечерами, праздновать сочельник, обсуждать ее колонки, вместе путешествовать, освещая президентские избирательные кампании. Не мог я представить и ее сумасшедших звонков на голосовую почту, когда она воображала, будто в тот момент я могу ее слышать («Алло? Это Брайан? Здравствуй!») Но вот что я почувствовал в самую первую минуту, так это то, что я очень рад оказаться у нее в гостях. И все тревоги куда-то пропали.
– Конечно, конечно, – проговорила она мелодичным голосом с выражением удовольствия на лице. Провела меня в гостиную, сняла со стены старенькую пожелтевшую семейную фотографию и сказала:
– Вот, посмотри. Этот мужчина тебе знаком? Ты – вылитый дедушка.
Тут она не ошиблась.
Одета Мэри была вызывающе – иначе не скажешь, – хотя не нужно путать это с понятием «неприлично». Я имею в виду, что все на ней было сплошь из атласа и шелка, я даже запомнил, что платье украшали перья, и цвет одной детали мог гармонировать, а мог и контрастировать со всеми остальными. Мэри не была расположена к спокойным тонам нигде и ни в чем. Что бы ни делала, она никогда не скрывала легкой усмешки и, как бы банально это ни звучало, когда она смотрела на окружающий мир, в глазах ее плясали чертики. Ничто не принималось ею всерьез, но и откровенных шуток она не допускала.
– А где же все? – спросил я.
– Гости, – ответила Мэри, – придут в семь. – Гости. – Пойдем, – и повела меня в другую комнату, более просторную, более светлую. Показала бар, объяснила, где лежит лед, и дала советы, как лучше и быстрее готовить напитки, когда в комнатах появятся гости. Мне не нужно было переживать о том, как вписаться в эту компанию – на мою долю выпала роль бармена, причем без всякой оплаты. Лучше бы я тогда почитал о коктейлях, чем о заварушке в Бейруте.
Уже позднее я выяснил, в какую хорошую компанию попал: Джордж Стефанопулос[18] поведал мне, что начинал свою карьеру в высших кругах Вашингтона с того, что выполнял обязанности официанта на приемах у Мэри Макгрори – как многие до него и после. Меня же спустя несколько месяцев повысили до звания садовника. Настоящим гостем (и то с весьма непрочным статусом) я стал лишь года через два, когда вернулся в Вашингтон в качестве корреспондента газеты «Нью-Хейвен реджистер». А вот в третий приезд, когда я стал корреспондентом «Бостон глоуб» при Белом доме, мы с Мэри сделались близкими друзьями: почти каждое воскресенье обедали вместе, подолгу гуляли с Гарри по всему Кливленд-Парку, а в рабочие дни обсуждали ее колонки, мои статьи, всевозможные события на Капитолийском холме.
У нас появились свои традиции. Мэри знакомилась с моими друзьями. Она же организовывала приемы по случаю выхода в свет моих книг и заботилась о том, чтобы звезды первой величины на небосклоне политики и журналистики посещали эти приемы. А однажды она сделала мне лучший комплимент в моей жизни. Вышло это так. Мэри тогда оказалась в больнице после небольшого сердечного приступа. Я в то время жил в Бостоне, но именно в тот день оказался в Вашингтоне – в поисках материала для своей колонки. Мне позвонила помощница Мэри, сообщила новость, не подозревая, что я нахожусь в столице, и я тут же поспешил в больницу. Мэри, немного бледная, сидела на койке в палате совсем одна, поглощала фруктовое желе из пластмассового стаканчика и смотрела по телевизору выпуск новостей. Она с удивлением воззрилась на меня, затем улыбнулась до ушей и проговорила:
