Моим рассказом жена всё равно осталась недовольна.Кот ей сильно не понравился и она спросила с большим сомнением:
- Почему он к вам пришёл?
- Ну кто его знает... Пришёл и ушёл.Ничего страшного.
Жена стёрла со стола крошки и сказала:
- Оборотни без причины не ходят.
- Вот уж сразу и оборотни.
- Ты слышал,его женщина в электричке так назвала? Он и есть оборотень.
- Да брось ты слушать всяких женщин! - возмутился я.
И тут же,впрочем,задумался.Ещё одна версия.Женская.Вообще,если разобраться,женщины лучше мужчин чуют всякую нечисть.Потому,объясняют знающие люди,что сами ближе к ведьмам.
Короче,после этих сомнительных слов я,к собственному удивлению,слегка расстроился и,когда легли спать,тщательно запер дверь,закрыл окна и на пол возле кровати рядом с собой положил лёгкий туристический топорик.Чтобы легче было ухватить в руку,в случае чего.
Впрочем,всем,конечно,известно,что ни топор,ни нож от оборотней ни в коем случае не помогут.
Пошло,не торопясь,время.С востока постепенно наползала ночь и к нам пришёл,в конце концов,благодетельный сон.
Но без помех поспать до утра не удалось.
Сон прервался где-то в середине ночи из-за упорного собачьего лая.Гавкал басом неподалеку от нас чей-то пёс,скорее всего,живший наискосок через улицу.Я открыл глаза и прислушался.
Сам по себе собачий лай настораживал,но не был ещё причиной боевой тревоги.Когда же рядом за стеной вдруг явственно прошуршали человеческие шаги,я поднял голову и уставился на серенький четырёхугольник окна.
Никого,однако,в нём не обозначилось.Шаги прошуршали и стихли, после чего собачий лай смолк.
Это означало,что незваный гость ушёл.Можно спать.
Но в это мгновенье неясный шелестящий звук раздался где-то за моей головой.Совсем рядом.
Рывком я сел на кровати и сбросил ноги на пол.Повернул голову.
За спинкой нашей широкой кровати,всего в двух шагах,темнела фигура громадной собаки.Два мерцающих зелёных огонька,два глаза,не мигая,уставились на меня.
ГЛАВА 7.
Большая чёрная собака выбежала навстречу и с визгом,оборотившись
в кошку,кинулась в глаза им.
Н.Гоголь,"Вечер накануне Ивана Купала".
На голове моей шевельнулись волосы.В ужасе я хотел крикнуть, но не мог,и лишь прошипел сквозь ощеренные губы:
- Пош-шёл!
- Ты чего? - сонно спросила жена за спиной.
- Собака... - бормотнул я.
Жена шевельнулась,слабо охнула и замерла.Чудовище задрало морду и молча принюхивалось.Теперь я увидел сквозь душный сумрак на массивной,почти медвежьей башке два светлых пятна.Белый уши? Господи! Неужели тот самый дог? Что за дурная фантастика! Как он сюда попал?
Не отрывая от него взгляда,я медленно опустил руку вниз,пытаясь нашарить на полу топор.
- Погоди немного, - говорил я вкрадчивым полушёпотом, - сейчас.Он где-то здесь.
Негромкий утробный рык донёсся в ответ.Я замер; к топору можно не успеть.Значит,если он прыгнет,надо вскочить и как можно быстрее воткнуть в зубастую пасть левую руку.Правой ухватить за уши или за холку и,не давая перехватывать руку зубами,придавить ему язык.Прижать его к чему-нибудь и давить... пока глаза из орбит не полезут.
Но он не прыгнул.Он возмущённо фыркнул,как будто басом сказал:
- Фу!
Потом с медвежьей грацией развернулся,шагнул к окну,спружинил и бесшумно выпрыгнул в него.
Всё это походило на сон,но сном не было.
Походило это на сон потому,что выпрыгнул он бесшумно - сквозь стекло.
Несколько секунд я сидел неподвижно,словно каменное изваяние. Наконец,за спиною зашевелилась жена и сказала не своим,тонким голосом:
- Господи! Он что,стекло выбил?
Это было сомнение вполне разумного человека,и его надо было немедленно проверить.А вдруг окно в самом деле разбито?
Сунув руку под кровать,я без труда нашёл топор,схватил его и встал.Сначала с подозрением оглянулся на дверь и,подойдя,толкнул её; она была заперта.Потом подкрался к окну и вгляделся - стекло было цело! Прицелившись,я щёлкнул по нему пальцем и оно в ответ тревожно звякнуло.
- Чёрт бы его побрал! - произнёс я с раздражением.
- Не поминай чёрта! - возмутилась жена. - Вечно его призываешь.Вот и допризывался.
Такова была её натура: любому непонятному явлению она всегда умела найти вполне понятное объяснение.Я так не умел и потому всегда был полон колебаний.Что тут же и проявилось.
