Он посидел в кресле генерального директора, потом сыграл партию шахмат на богато инкрустированной доске с вырезанными из малахита фигурками, и с каждой минутой сердце его билось все сильнее и сильнее. Где же Тамара? Раз он попал в ее подсознание, она должна раскрыться, пойти на контакт.
Мелодичный звон лифта возвестил о чьем-то прибытии. Резко повернувшись, он увидел стоящую на пороге кабинета невыносимо прекрасную женщину, чем-то неуловимо напоминавшую Тамару в молодости. Конечно, это была она, только в том же возрасте, что и Григорий сейчас; высокая, стройная, с пышной гривой черных волос, но коротко обрезанных и едва достающих до плеч. И с браслетами на руках…
– Гриша? Старицкий? – воскликнула женщина. – Но как?..
Отбрасывая мысли о непонятных возрастных метаморфозах, он улыбнулся и сказал:
– Ты, как всегда, прекрасна! Привет!
И вдруг произошло неожиданное. Тамара прошла через весь кабинет, напряженно выпрямив спину, и кинулась на Гришку с кулаками:
– Сволочь! Как ты мог бросить меня! Почему не спас от этих ублюдков? Ты знаешь, каково мне было после магических уколов? Меня всю выворачивало наизнанку! Я чуть не сдохла в этой поганой норе! Вы все предали меня! И твой Китсер, и Ломакин! Гады, сволочи!
Княжна разрыдалась, продолжая лупить кулаками в грудь волхва, а он растерянно обхватил ее и прижал к себе, чувствуя через тонкую ткань платья ее горячее, упругое тело. Невыносимый жар пронесся от кончиков пальцев, зажег лицо пылающим костром. Адреналин бешеным темпом заполнял артерии, усиливая сердцебиение. Гришка подумал, что ни за что не отпустит девушку из своих объятий. Ради этого стоило слопать кристалл.
– Не плачь, тебе не идет, – пробормотал он, не отстраняя Тамару от своей груди. – Тушь потечет.
Тамара перестала плакать, с трудом оторвалась от объятий волхва, потом посмотрела в его лицо.
– Какой ты здесь интересный, – всхлипнув, сказала она. – Как тебе удалось прорваться через блок?
– Я потом все расскажу, – Григорий взял ее руки за запястья и внимательно посмотрел на потемневший металл браслетов. – Как удивительно. Если нам здесь по тридцать примерно лет, получается, что ты ходишь с блоком…
– Пятнадцать лет в тюрьме, – печально сказала Тамара. – Знаешь, я тоже ощущаю груз этих лет. Странно, но это не моя жизнь, а какой-то слепок.
– Все правильно, – подтвердил Григорий. – Я создал этот мир, но город, окруженный стенами – твое подсознание, астральное поле. И я попытаюсь разблокировать браслеты. Сделаю так, что они не смогут сдерживать твою Силу. Тебе надо лишь подождать. Помощь уже идет. Тебя ищут спецслужбы, полиция.
Он усадил Тамару на диван и, осторожно держа ее руки, внимательно осмотрел тусклое железо с начертанными на нем рунами.
– Понятно, – пробурчал волхв. – Друидские руны, будь они неладны.
– Все плохо? – сдержанно спросила Тамара, но голос ее дрогнул.
– Друидские руны имеют свои корни, но западноевропейские и нордические в чем-то копируют их. Я изучал много рунических школ, но эта самая тяжелая и вредная. Надо их переписать на листок бумаги. Ты только потерпи…
Григорий с сожалением отпустил ее руки, метнулся к шкафам, нашел какой-то блокнот с записями, вырвал листок и с карандашом вернулся к дивану. Сосредоточенно и тщательно переписал каждую черточку и пересел за стол. Нахмурив брови, стал расшифровывать.
– Неужели мы будем такими на самом деле через пятнадцать лет? – задумчиво спросила Тамара, кончиком платка убирая потеки туши.
– Если так – я согласен, – улыбнулся волхв. – Ты не представляешь, насколько ты прекрасна.
– Льстец и врун, – кисло улыбнулась девушка. – Это все твое воображение.
– Но ведь ты меня тоже видишь.
– Да, и это удивительно. Но твое состояние беспокоит. Как будто жизнь тебя изрядно проволокла по камням и колдобинам. Эти шрамы, морщины, волосы седые.
– С чего они седые? – удивился Гришка, оторвавшись от расчетов. – У меня всегда волосы светлые были.
– Из-за короткой стрижки так кажется. Поседел ты, Гриша… Кстати, почему те прелестницы внизу назвали тебя Никитой? Почему ты назвался именем моего мужа, которого я никогда в жизни не видела?
