— Объясните, — холодно сказал Стран.
— По-моему, ваши профессора обучили вас тому, что заметно на поверхности, а правдивая картина не может быть столь односторонней и плоской.
Стран 10–46 вскочил со стула в сильнейшем возбуждении:
— А зачем усложнять? Надо еще больше упрощать, тогда появляются ясность и четкость! Можно спокойно и продуктивно работать. Как только начинаются ваши усложнения, сразу все вязнет и застопоривается!
Зинаида Васильевна продолжала спорить:
— Но, очевидно, вам не все ясно, если вы сами признаете, что совершаете ошибки?
Стран 10–46 взял себя в руки:
— Хорошо, я попытаюсь вам объяснить в последний раз. У нас в Стране постепенно исчерпываются запасы эликсира, который является основой нашей жизнедеятельности и выживания. Мы вынуждены пополнять запасы сырья за пределами Страны. Мы предпочитаем не применять грубого насилия. Государство странов — цивилизованное и рациональное сообщество. Мы осуществляем мирную экспансию в другие миры. И прежде всего надеемся на добровольное присоединение. Но когда наталкиваемся на непрекращающееся сопротивление, мы вынуждены применять силу и наносить сокрушительный удар.
У нас нет понятия «права человека», «права собаки», «права незабудки» или «права крысы». Для нас на Земле все одно и то же — что булыжник, что президент, а тем более какая-нибудь пенсионерка! Мы уважаем и соблюдаем только права страна. Тот, кто это поймет и примет, останется и может даже преуспеть, — Стран подчеркнул последние слова долгим многообещающим взглядом. Но поскольку Зинаида Васильевна никак не прореагировала, он закончил: — Другие должны исчезнуть!
— Да, — грустно произнесла Зинаида Васильевна, — выходит, это то самое новое, что вы нам несете? Полезное оставить, бесполезное ликвидировать. Это ваша новая идеология? По-моему, она не новая, а старая, я бы даже сказала, устаревшая. У нас все это уже было. На Земле такие понятия сохранились только в самых отсталых странах. По-научному такая идеология называется «средневековое клановое сознание».
Стран сардонически усмехнулся:
— Я думаю, хватит нам с вами философствовать. Должен признаться, я ожидал от вас именно такого детского лепета и бессмысленной демагогии. У меня больше нет к вам вопросов. Теперь я сам буду их задавать. У вас пальцы закололо, когда вы взяли дискету в руки?
У Зинаиды Васильевны часто забилось сердце. Она поняла, что теоретически-идеологическая часть закончилась, и наступает новый главный этап их беседы. Но все-таки она спросила наивно:
— Какая дискета? Я ничего не знаю.
Стран 10–46 громогласно захохотал. Внезапно смех его оборвался:
— Вы хотите со мной поиграть.
— Господь с вами! — ужаснулась Зинаида Васильевна. — Какие игры с пришельцами, выпускающими из глаз смертоносные лучи!
С лица Страна исчезло какое-либо выражение. Остались мертвенность его взгляда и неизбежность ее судьбы.
Зинаида Васильевна жутко испугалась, она едва проговорила:
— Вы хотите…
Он прервал ее тихим голосом:
— А вы полагаете, меня что-то остановит? Зинаида Васильевна отрицательно покачала головой, соглашаясь, что не остановит.
Вдруг Стран заговорил громко, своим обычным, только чуть более насмешливым тоном:
— Вот в этом все ваше убожество, уважаемая. Зачем эти мелкие хитрости вне смысла и логики? Вы прекрасно знаете, что это бесполезно, но продолжаете отчаянно сопротивляться.
— Но откуда вы знаете, что она у меня? — упрямо спросила Зинаида Васильевна.
Стран был удовлетворен:
— Вот это уже вопрос по существу. И поскольку мы с вами никогда больше не расстанемся, расскажу.
Зинаида Васильевна немного отошла от животного оцепенения и внутренне нисколько не согласилась с подобной перспективой. Но спорить не стала. Она внимательно слушала Страна 10–46.
— После глупого, жестокого, а главное бесполезного убийства Ламбрехтса, — говорил Стран, — я сам чуть не убил за это Дворняшина. Ламбрехтс был агент на вес золота. Он работал в Брюсселе и имел важные знакомства.
— А где? — переспросила Зинаида Васильевна. — Наверное, там, где что-нибудь военное изобретают?
— Ну к чему вам подробности? — пренебрежительно бросил Стран и продолжал: — Деньги свое дело сделали и, как говорится, процесс пошел. Я вам признаюсь, уважаемая, мы вас тоже боимся. Вы, «земели», как выражается Дворняшин, довольно зловредный и злокачественный белок. Уже несколько лет, как вы начали проникать к нам и растлевать идеологически слабых мутантов. Некоторые из них заболели идеей «прав мутантов». Пора положить этому конец! Наш агент Ламбрехтс работал в одной такой конторе по внедрению вас к нам. Он неплохо выполнял свою задачу, но вдруг начал предъявлять завышенные требования. Несмотря на это, его убийство было не только нецелесообразно, но даже преступно! За это вопиющее нарушение дисциплины я имплантировал в Дворняшина взрывное устройство, подобное вашему, но гораздо более сильное. Оно действует на сотни километров, и теперь он никогда и никуда от меня не скроется, ни на каком расстоянии. Я дал ему шанс остаться в живых, только если он найдет дискету…
