– Ого! – воскликнула Майя, взбудораженная поездкой, свежим воздухом, пикником и общим приподнятым настроением.
Дара сердито зыркнула на нее, словно сестра могла спугнуть это здание. Оно походило на окаменевшего великана, но на самом деле жило, работало и прямо сейчас, в этот момент, создавало электричество. Под брюхом машинного зала плескалась побежденная и прирученная человеком вода. Море-киборг – как назвал Рыбинское водохранилище Лис.
– Кажется, я стала фанатом этого места! – сообщила Майя.
Она уперлась носками кроссовок в бордюр и глядела вдаль, закрываясь ладонью от миллиона солнышек, играющих на воде.
Лис посмотрел на Майю с такой гордостью, словно это он построил плотину.
– Ты еще шлюзы не видела! – сказал он.
– Тут так спокойно, – проговорила Дара, все еще глядя на машинный зал. – Даже не верится, что идет работа по созданию электричества.
– Водохранилище сейчас обманчиво тихое, но может сердиться и штормить, как настоящее море, – сказала великая тетя. – Говорят, при сильном ветре слышен звон колоколов затопленных храмов.
– Приедем сюда вечером? – сразу попросила Майя. – Вдруг ветер разойдется и заштормит.
– Может, лучше по городу погуляем? – возразила Дара и глянула на Олесю. – Ты вроде тоже хотела на мологские дома посмотреть?
Лес ничего не ответила, только смущенно улыбнулась.
И вдруг Дара поняла, что своей цели Олеся уже достигла, больше ей эти старые избы ни к чему. Теперь перед ней стоит другая важная задача – понравиться родителям своего парня. При чем тут какие-то дома?
– Давайте пока доедем до дачи, а там решим, – предложила великая тетя. – Я бы уже выпила чая.
А вообще-то Лис обещал Даре музей. Или не обещал, а просто о нем сказал? Дара и сама уже не знала.
Она почему-то вспомнила о прыщике на лбу и начесала пальцами на брови разлохмаченную ветром челку. Ощущение единения исчезло вместе со съеденными бутербродами. Дара снова оказалась в своем аквариуме.
Ну ничего, она привыкла. Пойдет на поиски домов одна.
* * *
Из-за поворота вынырнул высокий дачный домик, обшитый сайдингом цвета сливочного масла. Как только великая тетя притормозила, Лис выскочил из машины, чтобы открыть ворота. Чечевица бросилась за ним – ей уже до смерти надоело сидеть в ногах Лиса. Обычно она королевишной ехала одна на заднем сиденье.
Олеся нервно теребила завязки рюкзака. Дарина поняла, что тоже робеет, – с родителями Лиса она не виделась уже очень давно. Когда умерла бабушка Галя, Дара перестала ездить на каникулы в Ярославль. Майя и вовсе представляла тетю Дашу и дядю Костю только по фотографиям, а вторую бабушку Елисея вообще не знала.
Пока великая тетя заруливала во двор, Дара бормотала, загибая пальцы:
– Так, четверо нас. Лис пятый, тёть Даша и дядь Костя, Анна Петровна. Итого восемь.
– Девять, – поправила Майя. – Еще Яна.
Дарина махнула рукой, насколько позволяла теснота салона. Получился жест, напоминающий полет маленькой птички или курицы.
– Ее за человека не считаю, в смысле, места она почти не занимает, – пояснила Дара, косясь из окна машины на домик, похожий на высокий скворечник. – И как мы тут все поместимся?
– Ты что? В походах не была? – удивилась великая тетя, глуша двигатель. – В двухместную палатку помещается куча народа, а тут целый дом!
И вскоре они уже собирали по всему дому разномастные стулья и табуреты. Приют престарелой мебели «Выкинуть жалко» – так назвала про себя Дара это место. Обычный дачный стиль.
Лис с отцом пододвинули стол к продавленному дивану.
– Девочки худенькие, пусть сюда и садятся, – распорядилась Анна Петровна.
Сама она заняла большое кресло, ибо «хорошего человека должно быть много, но не каждый стул его выдержит».
Майя стрельнула у великой тети ключи от «Лады» и отправилась за своей дорожной подушкой, чтобы кинуть ее в диванную яму и хоть чуток возвыситься над столом. А Дара гадала, не придется ли «худеньким девочкам» совместно на этом диване еще и спать.
Тетя Даша, пухленькая, розовощекая и веселая, звенела тарелками и опрашивала всех по очереди, кто чем заправляет окрошку – квасом, кефиром или лимонной водой со сметаной и горчицей.
