Вечером лейтенант Боев со старшим среди немецкой части группы штабсфельдфебелем Куртом Ланге поднялись на холм, к локатору. Близилось начало третьей части задания.
Через полтора часа после заката командир расчёта РЛС доложил, что наблюдает большую, очень большую группу самолётов, подходящих с юга к Бирмингему. Видимо, советское командование решило не обделить вниманием и временную столицу здешнего королевства. В течение часа две волны самолётов кружили над Бирмингемом. Пересчитать количество бомбардировщиков было затруднительно, но оператор оценил его в тысячу – тысячу двести. Оценил и тяжко вздохнул – если бы Германия могла такое количество тяжёлых бомбардировщиков отправлять на каждый вылет в 40-м, то Британию ещё тогда раскатали бы. На что Курт здраво заметил, что в этом случае война всё равно бы закончилась капитуляцией Рейха и все здесь присутствующие немцы поехали бы в качестве пленных убирать снег в Сибири, а так вот – вывернулись и теперь вместе с русскими вредных островитян доколачиваем.
Налёт на Бирмингем закончился, и последние отметки на индикаторе радара исчезли. Всё? Передохнуть можно? Нет. Все присутствующие в фургоне локатора затаили дыхание и напряжённо вглядываются в небольшие экранчики-индикаторы.
– Есть! Есть отметка, герр лейтенант, – воскликнул оператор. – От Бирмингема взлетает. Одна, две, три… одиннадцать целей, герр лейтенант. Три больших и восемь малых. Судя по параметрам, цели – три транспортника или бомбардировщика и восемь истребителей.
– Давай, нашим дублируй!
Радист начал бубнить в микрофон радиостанции абракадабру, иногда сверяясь с таблицей кодовых слов.
– Есть, герр лейтенант. Наши приняли. Скоро догонят, – сообщил радист, отрываясь от радиостанции, и сразу опять забубнил в микрофон, продолжая наводить на взлетевшую из Бирмингема группу самолётов эскадрильи немецких ночных истребителей.
Совсем скоро оператор РЛС указал пальцем на новые отметки на индикаторе.
– Вот наши. С востока подходят. Пять минут до пересечения курсов.
– Четвёртая эскадрилья доложила, что бортовые локаторы уже видят британцев, герр лейтенант, – сообщил радист.
– Хорошо смотрите, внимательно, чтобы кто-нибудь не сбежал.
– Есть, герр лейтенант.
Ещё несколько минут, и в воздухе где-то между Дерби и Шеффилдом разгорелся воздушный бой. Разобрать детали на индикаторах локатора, естественно, было невозможно – сплошное мельтешение светящихся точек. Кто, где, кого – хрен поймёшь. Радист включил громкую связь, но и из мата-ора, наполнившего эфир, мало что можно было разобрать. Наконец через долгих пять минут бой закончился, это стало понятно по упорядоченному строю точек-светлячков, уходящих на юг. На север никто уже не летел.
– Двадцать один, – прокомментировал оператор. В начале боя ночных «Хейнкелей» было двадцать четыре. Три в минусе. Нормальный размен против одиннадцати британцев.
– Командир эскадрильи подтверждает: все одиннадцать британских самолётов сбиты. Четыре «Москито», два «Бленхейма», два «Бофайтера», один «Альбатрос» и два «Авро Йорка»[56], – отчитался радист.
– С миру по нитке собирали, – прокомментировал Курт.
– У наших три сбитых, – закончил сообщение радист.
Помолчали. Мало приятного в своих потерях.
В общем-то задача группой выполнена и можно сворачиваться. Хрена!
– Герр лейтенант! Есть ещё один самолёт! Взлетает от Бирмингема. Идёт на север. Большой. Низко. Иногда пропадает, – скороговоркой выпалил оператор локатора.
– Связь с нашими, быстро.
Радист выдал в эфир новое целеуказание. От уже почти скрывшейся с экрана индикатора РЛС группы точек отделились две.
– У наших – выработка топлива и расстрел боеприпасов. Только двое ещё смогут догнать и хоть что-то выстрелить по британцу, – хмуро сообщает радист.
– Свинская собака… – ругается Курт.
– Сука! Нае…ли, мляди! – добавляет экспрессии Боев.
Все напряжённо следят, как медленно сокращается расстояние между удирающим британцем и двумя ночными истребителями. Немецкие пилоты сильно не разгоняются, топливо берегут. Наконец воздушные догонялки закончились. Километрах в тридцати к юго-востоку от локаторного поста.
