Эскадрилью к американскому берегу ведёт младший лейтенант Нобуо Фудзита. У него уже имеется опыт бомбёжки американской земли. Правда, не совсем удачный. Чуть более года назад он взлетел на разведывательном гидросамолёте «Йокосука Е14Y» с катапульты подлодки I-25 и отбомбился двумя слабенькими 76-килограммовыми зажигательными бомбами по лесному массиву в штате Орегон. Целью того вылета была попытка вызвать лесной пожар. Но… не срослось. Накануне над лесом прошёл сильный ливень. Да и лесники не дремали. Увидели дымы и быстро сорганизовались для тушения пожара[79].
Сейчас задача аналогична. Правда, самолётов больше, и несут они на подвеске не 150, а 800 килограмм зажигательных бомб. Вот только непонятно лётчикам – какого чёрта ждали так долго? Ну да – начальству виднее, но всё же интересно – чем Японии не понравился реликтовый калифорнийский лес? Да и не абы какой, а в конкретном месте!
Низко, над самыми верхушками волн, крадётся эскадрилья к американскому берегу. Но расслаблена американская береговая оборона. Уже почти два года идёт война, и за это время ничего серьёзного японцы против объектов на Тихоокеанском побережье США не предпринимали. Все бои-сражения идут очень-очень далеко от здешних курортных мест.
Минут сорок над морем. Ещё столько же, разбившись на пары и прижимаясь-прячась в складках холмов-гор над землёй. И вот он – этот предназначенный к сожжению лес. И даже оговоренные сигналы-дымы пробиваются сквозь кроны многовековых секвой. Началась боевая работа. Разошлись гидробомбардировщики в стороны. Закружили хоровод вокруг дымочков, поднимающихся с земли. И сыпанули на заповедную рощу кассетные зажигалки. Кружок-заход для контроля. Есть! Занялся огонь. Полыхают кроны. Набирает силу лесной пожар. И по земле огонь пошёл, и верховой – занялся. Ух! Красота-моща! Стихия! Хрен теперь её остановишь.
А внизу в охотничьей усадьбе мечутся перепуганные людишки, совсем недавно бывшие солидно-серьёзными господами, вершителями судеб народов и стран. И некуда им деваться из сжимающегося огненного кольца. Огненные вихри со скоростью хорошего паровоза несут тысячеградусную жару к ещё не познавшим стихии горения-окисления буржуинам. Огненный смерч-воронка высасывает-выхлёбывает кислород, иссушает-испаряет влагу-воду, даже глубоко упрятанную в клетках биологических организмов вытягивает. Не было шансов на спасение у собравшихся перетереть судьбоносные темы авторитетов. И не спаслись. Гигантский пожар из исполинских стволов-брёвен – идеальный костёр-жертвенник для мнивших себя почти равными богам людишек. И нет дела стихии до количества условных расчётных единиц в закромах этих случайных или неслучайных жертв.
И долго ещё их наследники бодались-судились за наследство. Ведь трупов, когда отгорел заповедный лес, так и не нашли. Только пепел. Густой слой пепла на земле. Как в нём распознать поджаренного техасского нефтяного магната, автомобильного короля, хозяина химической империи, банкира – акционера ФРС, собственника авиаконцерна, потомка-наследника нескольких королевских родов? Вот то-то. Нет тела – нет дела, и нет наследства. Пойди докажи в суде, что эта горстка праха и есть безвременно зажаренный папик-дядюшка-дедуля.
25 октября 1943 года
г. Пржевальск, Киргизская ССР, СССР
Тёплый солнечный денёк, зеленая ещё травка, птички поют, можно даже подумать, что уже весна наступила. И ничто не напоминает о покрывшем округу толсто-пушистыми сугробами трёхдневной давности снегопаде. Невеликие в заливе Пржевальского волны тихо-ласково облизывают сваи деревянного пирса. К выходу из залива на малом ходу идут два малых десантных катера на воздушной подушке.
Испытания у них. Чуть позже в Иссык-Куль должны выйти торпедные катера на подводных крыльях. Вон буксир уже тащит для них баржу-мишень. Сегодня не столько испытания этих скоростных катеров, сколько пробные пуски очередного нашего вундерваффе.
Пытаются наши конструкторы скрестить трофейную немецкую экспериментальную самонаводящуюся торпеду «Цаункёниг»[80]с подаренной японцами Рейху дальнобойной торпедой «Кусан сики-гёрай»
