С другой стороны, все сказанное о пространственной локализации Чакр полностью относится и к Кундалини; в физическом теле не существует ни Кундалини, ни Чакр, сквозь которые ей надлежало бы проходить. Попытки обнаружить местонахождение и того и другого подобны попыткам обнаружить "местонахождение сознания", то есть "анатомировать абстракцию" (см. 11, 14). Практика "подъема Кундалини" в данном случае также не может рассматриваться в качестве критерия истины: наши субъективные ощущения еще ничего не доказывают. Ощущения, например, "пытаются убедить" нас в том, что Солнце движется по небу вокруг неподвижной Земли, что все звезды и планеты находятся от нас на одинаковом расстоянии и т.д. Лама Анагарика Говинда напоминает, что "мы видим лишь цвета, но не видим длины световых волн. Этот общеизвестный факт никогда не следует терять из виду в вопросах психологии..." (21). "Кундалини дремлет над Кандой, освобождая йогинов и связывая невежд. Тот, кто знает это, знает Йогу" (Хатха Йога Прадипика, 3.107). Крестцовая область (Канда) традиционно объявляется обиталищем Кундалини по той причине, что именно отсюда, с крестцового отдела спинного мозга* начинается процесс сознательного "свертывания" функции нисходящей НАС, последовательного "обесточивания" вышележащих "сегментов" тела (Чакр). Но для того, чтобы управлять, нужно сознавать. Поэтому все тантрические тексты указывают, что Кундалини, эту "цепь бриллиантовых огней" следует ВИЗУАЛИЗИРОВАТЬ именно здесь.
* При подъеме Кундалини Чакры визуализируются не там, где мы их обычно переживаем в повседневном опыте, а внутри так называемой Сушумны, то есть в области спинного мозга.
Связь между НАС и визуализациями не только прямая, но и обратная. С одной стороны, визуализация любого рода возникает вследствие изменения обычного функционального режима НАС, осуществляющего программу адаптации организма к среде. С другой, - любая сознательная практика визуализации представляет собой не что иное, как сознательное изменение функционального режима НАС. Конечная цель практики такого рода состоит в обретении полного сознательного контроля над функцией НАС, а его инструментами, средствами достижения этой цели как раз и служат те яркие и эмоционально насыщенные "описания" Кундалини, которые можно в избытке обнаружить в тантрических текстах: "Она, Чарующая Мир, блистает как молния; Ее сладкий шепот подобен невнятному гудению пчел, обезумевших от любви" (Шат Чакра Нирупана, 10). Обретаемый контроль может быть использован различно: как для переключения НАС на естественные внутренние информационные каналы (что сопровождается попаданием в "астральные миры"), так и для моделирования искусственных "более чем голографических образов". Последнее относится к области сугестивных методик и более характерно для тибетской школы визуализации. Так, в следующей за Пратьяхарой шестой ступени, которая называется Дхараной (обычно переводится как "концентрация"), лама, используя обретенную на предыдущей ступени власть над цветом, формой, звуком, запахом и т.д. учится создавать внешние "объекты" и удерживать их в поле сознания. Как правило, в качестве целевого объекта избирается так называемый Йидам нечто вроде личного ангела-хранителя, имя которого ученику сообщает наставник. Седьмая ступень, Дхьяна (обычно переводится как "медитация") это созерцание собственной жизни созданного объекта во всех свойственных ему проявлениях, то есть визуализация как таковая. На восьмой ступени, называемой Самадхи, происходит отождествление созерцателя со своим "божественным покровителем" (Йидамом). Считается, что Йидам представляет собой конкретную форму проявления абсолюта, и что слияние с ним представляет собой единственный путь к слиянию с абсолютом.
"Не удивительно, что многие ламы отличаются глубокой и совершенно
искренней религиозностью, далекой от ханжества и обмана. Они так
часто погружаются в мир своих видений, что уже не отличают его от
яви. Они добровольно уходят в безумие, чтобы стать Ваджрасатвой,
олицетворяющим Адибудду, семиглавым Хэваджрой, Сангдуем
