На степени нашей уверенности в том или ином факте может сказаться и количество правдоподобных альтернатив.
Например, я заявляю: «Элвис умер в возрасте от сорока до сорока семи лет». Я знаю, что он умер, когда ему было за сорок. И я помню, что до пятидесяти он не дожил. Так в этом вопросе для меня определяется диапазон правдоподобных альтернатив. Чем больше у нас данных по теме, чем выше качество нашей информации, тем уже диапазон правдоподобных альтернатив. (Делая прогноз, можно сузить диапазон исходов, если по максимуму исключить влияние случайностей.) И наоборот, чем меньше мы знаем или чем больше полагаемся на удачу, тем шире выбор вариантов.
В большинстве случаев, сообщая какую-либо информацию, мы демонстрируем определенную убежденность. Это может быть, например, констатация научного факта: «Динозавры были стадными животными». Или предположение: «Думаю, на других планетах есть жизнь». Или прогноз: «Я буду счастливее, если перееду в Де-Мойн»; «Дела компании пойдут лучше, если мы уволим президента».
Учет неопределенности в любом случае дает много преимуществ.
Оценивая степень уверенности в собственной точке зрения, мы меняем взгляд на мир. Если мы открыты новому, нам проще объективно воспринять информацию, с которой мы не сразу готовы согласиться. Мы с меньшей вероятностью поддадимся мотивированной аргументации, ведь проще слегка подправить свои установки, чем радикально менять оценку собственной «правоты». Одно дело сказать «Я был уверен на 58 %, а теперь на 46 %», и совсем другое — «Я думал, что прав, но нет, я ошибался». В последнем случае, если информация не согласуется с нашими взглядами, мы воспримем ее как угрозу и будем защищаться, что значительно усложнит путь к истине.
Калибруя убеждения, мы становимся менее самокритичными. Нет ничего плохого в том, что некоторые факты противоречат нашим взглядам. Плохо относиться к ним необъективно и не использовать для совершенствования собственных убеждений.
Признавая свою неуверенность, мы становимся более надежным источником информации в глазах окружающих.
Мы пытаемся выглядеть стопроцентно твердыми в своих взглядах, чтобы их так же высоко оценила аудитория. Обычно все как раз наоборот. Если человек признает, что в чем-то сомневается, это скорее означает, что он заинтересован в истине, внимательно проанализировал информацию, оценил ее полноту и качество. А внимательные люди внушают доверие.
Объективность помогает получать новые данные. Допуская альтернативы, мы также приглашаем людей к сотрудничеству. Если мы не скрываем свою неуверенность, окружающим проще предложить нам новую и актуальную информацию. Мало кто решается переубеждать «несгибаемых борцов» за свою правоту. Во-первых, люди опасаются собственных ошибок и возможного осуждения (если выяснится, что это именно ошибки). Во-вторых, кто-то не станет спорить из деликатности, чтобы не расстраивать заблуждающегося. Если же мы сами говорим, что уверены, допустим, лишь на 80 %, мы стимулируем других поделиться с нами знаниями и, возможно, получаем доступ к ценным сведениям. Это помогает нам корректировать свои взгляды. Со временем информация, которой мы располагаем, становится более достоверной.
Когда ученые публикуют результаты экспериментов, они сообщают, какими методами пользовались, какие данные получили и насколько в них уверены. Это позволяет научному сообществу оценивать качество данной информации, то есть рецензировать работу. Авторы исследования выражают свою убежденность уже известными нам способами: используя воображаемую шкалу (например, с делениями от нуля до десяти), или процентные соотношения, или диапазоны альтернатив. Таким образом они приглашают единомышленников и оппонентов делиться информацией, проверять и оспаривать полученные результаты. Важно, что в данном случае цель — углубление знаний, а не подтверждение известных фактов. Вот почему наука так быстро развивается{11}.
Сообщая о некоторой неуверенности в собственных взглядах, мы поддерживаем практику взаимодействия, сходную с той, что распространена в научной среде. Это позволяет нам значительно быстрее накапливать качественные знания.
