Я не могу встретиться с Полиной. Не так. Не сейчас. Я не хочу видеть в ее глазах свою неудавшуюся жизнь. Пячусь назад, почти не дыша. Покинув мягкий ковер, мои подошвы поскрипывают на мраморе галереи. Я резко поворачиваюсь, сердце мечется, как шарик электрического бильярда. Спешу на рысях в сторону холла. Удираю, как вор.
Под аркадами улицы Кастильоне замедляю шаг, собираюсь с мыслями, урезониваю себя. Пересекаю улицу Риволи и укрываюсь под старыми каштанами сада Тюильри. Прижмись лбом к дереву. Дыши. Совладай с эмоциями. Скажи себе, что она еще ждет по ту сторону улицы, что еще не поздно вернуться. Разобраться в своих страхах, в своих отказах и отступлениях. Укрепиться в решении.
И в конечном счете вновь отдаться во власть прошлому…
* * *
Это было в четверг, 17 июня 1999-го. Я возвращался с собачьего кладбища в Аньере, где похоронил Улисса, заплатив за три года. По двести евро за квадратный метр, на большее меня не хватило. О том, чтобы попросить поучаствовать Луизу, не могло быть и речи, она и так бесплатно предоставила мне квартиру, подаренную ей родителями. Мой кров над головой напрямую зависел от длительности ее связи с художницей с бульвара Монпарнас: ее счастье было для меня бесценно. Поэтому я скрыл от нее смерть пса. Она не хотела его видеть, уважая привязанность, которую он перенес на меня, и до сих пор все были довольны. Квартира была так полна моими героями, что недолго казалась мне пустой после ухода Улисса.
Припаркованная на авеню Жюно, на месте, отведенном для автомобилей доставки, у самого въезда в мой тупик, машина, которую я узнал бы из тысячи, внезапно повернула время вспять. Бутылочный цвет слегка потускнел, эмблема отсутствовала, но это был он, «Даймлер Соверен Дабл Сикс» Робера Сонназа. Наверное, отошел в числе прочего по завещанию в порядке компенсации. Или же Максим, продолжая козырять своей упертой верностью покойному президенту, купил его у наследников. Под рулем еще виднелось пятно крови, пропитавшей бежевый шерстяной ковер. Надо думать, уступили по сходной цене.
Держа возле уха большой мобильный телефон, он расхаживал по брусчатке моего тупика в тени сиреней.
— Да, да, адрес правильный, я там. Поспрашивал соседей, говорят, он уехал на метро в Аньер. Вроде бы не вылезает с кладбища, с тех пор как потерял подружку. Нет, нет, кладбище для собак. Подружка-то сделала ему ручкой, а у него осталась псина, — а, вот и он, я тебе перезвоню.
Он отключился, сунул телефон в карман и кинулся ко мне:
— Привет, писатель, рад меня видеть? Узнал? Ik ben de pleister! Твой пластырь, твой бальзам на сердце!
Он прижал меня к груди и с гордостью сообщил, что я совсем не изменился. Я был бы и рад ответить тем же. Он набрал десять кило, от длинных индейских волос осталась лысая макушка, окруженная редкими прядками. В костюме-тройке антрацитового цвета в белую полоску он походил не столько на мафиози, сколько на нотариуса. Но невероятная жизнерадостность, сиявшая в синих глазах хаски, делала его почти красавцем.
— Ну, что рот разинул? Полина тебя приглашает, я посылаю повторный укол, а ты даже не соизволил ответить!
Ошеломленный этим вторжением в действительность моего персонажа, да еще так мало похожего и на мои воспоминания, и на плод моего воображения, я промямлил, что он сам просил его забыть.
— Да, но это было до того. Теперь нам уже ничего не грозит. Жизнь в наших руках!
От него больше не пахло ветивером. Карвен, видно, остался в тюремном прошлом, свобода благоухала бергамотом и пряностями. Отстранившись, он принюхался ко мне.
— Это от меня пахнет, или у нас один и тот же парфюм?
— Habit Rouge от Герлен, — подтвердил я, ощутив укол в сердце.
— Я получил флакон к освобождению. Вот видишь! Если она хотела, чтобы мы пахли одинаково, значит, все еще дорожит тобой!
В устах будущего мужа этот изощренно оптимистичный вывод, произнесенный восторженным тоном, несколько озадачивал.
— Дрейфишь? Боишься снова запасть на нее, если увидишь, да? — улыбнулся он с видом психолога.
Я принялся защищаться так пылко, что сам себе удивился.
— В таком случае, почему не ответил? Ладно, понятно, ты занят по маковку, ты пишешь, но завтра ты свободен и поедешь, и не вздумай отказываться!
